– Да понял я, понял, что ты спал еще. И что устал, и что… Словом, ты проснулся уже? Просыпайся, Волчара ленивый! Хватит спать!
– Да, кажется, проснулся. Передавай мои поздравления Авроре. Когда можно вас по вашим законам навестить и дитя посмотреть? А то я как-то не удосужился такие мелочи узнать, что там по вашим поверьям и брачным законам положено.
– Да приезжай хоть сегодня!…
– Не, я сегодня умываться не хочу, поэтому сегодня не приеду, – уже сознательно пошутил я. И выслушал очередную порцию хохота. Конечно, если я прямо сейчас выйду из дома, то это не факт, что я доеду хотя бы за 2-3 суток. Никто же еще не просчитывал ни попутный транспорт, ни транспортные потоки и перекрестное время отправления. И наличие свободных билетов… Ладно, разберемся. Если понадобится, я и на хвосте или фюзеляже долечу. Шутка…
– Толик. Словом, как только со своими «горячими» делами развяжешься, приезжай. Мы с женой будем тебе очень рады.
– И чего это я в тебя такой влюбленный? – сказал я в трубку перед окончанием разговора, чем вызвал очередной приступ смеха с той стороны. Он же не знает нашего любимого киношного героя Попандопуло. Да, понятно, ему теперь можно и палец показать, – и он будет смеяться.
Были такие случаи в моей жизни, особенно в детстве. «Смех без причины, – признак дурачины. Ты ему хоть палец покажи, и он будет смеяться», – эту фразу нам с братом родители сказали давно, и запомнили мы ее надолго. Особенно когда мы с братом от чего-нибудь начинали много и долго смеяться. Часто вместе с родителями. Потом мама и папа уже переставали смеяться, а мы, дети, продолжали. Папа и мама, глядя на нас, опять начинали смеяться. И если мы в тот момент ослабляли смех, то мама или папа показывали нам просто указательный палец (в открытую или типа исподтишка), и наш с братом хохот возобновлялся.
Я его вполне понимаю. Они с Авророй всегда ждали и надеялись, что у них будет ребенок. Много прошло времени после свадьбы, а беременности всё не было и не было. Они всем говорили что-то о тяжелой политической и экономической ситуации, о частых переездах и что-то еще. Только я знал, что у них просто не получалось, – не удавалось Авроре забеременеть. Что этому была за причина, – не помню уже. Толи воспаление, толи что-то еще. И лечилась, и к ведуньям ходила, экстрасенсам. Такого добра хватает в любой стране.
А вот потом как-то моментально притихли эти разговоры, перестала Аврора плакаться на эту тему, и как-то грусть ее вселенская перестала быть заметна на личике. Отнекивалась и смущалась на комплименты, – типа «похорошела»… Если бы мы чаще виделись живьем, то мог бы и увидеть ее беременность, – и тогда ранняя (хм, ранняя, за полдень перевалило!) побудка мне была бы понятнее, чем вот так. Да и Валек последние месяцы не звал меня уже так активно в гости для обмывания то его новой машины, то еще какой-то мелочи, типа охоты. Я только теперь, рассуждая, лежа в кровати, стал вспоминать свои незамеченные прошлые ощущения. Ну да ладно, я рад за ребят, они этого очень-очень хотели. Дай им Бог здоровья и счастья.
2001.
Дочку