– Не думай, а чувствуй, да? Я ничего не чувствую. Я тупею.
– Я попробую дать направление, в котором постарайся подвигать свои чувства. Ты Евангелие хорошо читал?
– Наверное, не так хорошо, как должен был.
– Там Иисус говорит, что от Бога есть только два слова – «Да» и «Нет». Это и притча, и подсказка, и объяснение. Смысл огромен. А в Даосских практиках употребляется «Янь» и «Инь». В обоих случаях это объединение противоречий, и разъединение общего. Сейчас мы столкнулись с материальным воплощением этих невозможностей. Представь, что живёт себе простой католик. Его вера и благочестие поднимают его на высший земной сан. Служа вере и, становясь примером для мирян, этот человек получает пулю. Рана не смертельная. Стрелявший, если ты понял, был близнецом. Это – Папа Иоанн Павел второй и Агджа. Являясь антиподом Иоанна Павла, Агджа постоянно опускался вниз, ровно настолько, насколько поднимался к Богу Иоанн Павел. Жизнь Агджи превратилась в обиду на всё, что есть на земле. Он считал, что мир обязан ему всем только потому, что он родился. Папа уже мог исцелять людей, это правда, а Агджа вплотную приблизился к сатане. И случилось то, что случилось. Покушение. Но, по закону, такое деяние карается смертной казнью. А находящегося в руках сатаны, Агджу, уже нельзя было убить обычным, земным способом. Он стал, уже, не совсем земной. Представь волну, которая могла бы подняться, когда казнь не умерщвляет человека. Папа Иоанн сделал мудрый, и единственно возможный, поступок. Вопреки канонам и правилам, он идёт в камеру к Агдже и просит у него прощения, прощая, тем самым, его. Так срабатывает связь между близнецами. Один, падая в бездну, возносит другого. Один жертвует своей жизнью, давая другому шанс стать великим. Не понимая сути вещей, а, только поверхностно осуждая ближнего, нельзя разглядеть истинного подвига падшего.
– Другими словами, в случае убийца и убитый, ещё не всегда понятно, кто настоящая жертва.
– Ты дошёл до этого только благодаря пониманию, а не подсказке. Теперь я меньше расстраиваюсь из-за тебя. Что-то ещё хочешь услышать, или подождёшь до завтра?
– Тогда, до завтра.
Теперь пришло время рассортировать всё то, что общей кучей было свалено в голове. Что я теперь знал? Ровно столько, сколько и до встречи с Андреем. Конечно, проблески каких-то пониманий возникали во время его рассказов, но, это больше походило на глядение в воду, поверхность которой затянута ряской. Андрей рукой разгонял эту плёнку, и вода становилась прозрачной. Но, не надолго. Чем сложнее был его рассказ, тем ухудшалось понимание. Но, не буду же я всё время ждать, когда мне будут