– Ты как все-таки пишешься? – спросил Варибобу. – Гаал? Или можно просто – Гал?
– Никак нет, – сказал Гай. – Гаал моя фамилия.
– Жалко, – сказал Варибобу, задумчиво обсасывая перо. – Если бы можно было «Гал» – как раз поместилось бы в строчку…
Пиши, пиши, чернильница, подумал Гай. Нечего тебе строчки экономить. Капрал называется… Пуговицы зеленью заросли, тоже мне – капрал. Две медали у тебя, а стрелять толком не научился, это же все знают…
Дверь распахнулась, и в канцелярию стремительно вошел господин ротмистр Тоот с золотой повязкой дежурного на рукаве. Гай вскочил и щелкнул каблуками. Капрал приподнял зад, а писать не перестал, старый хрен. Капрал называется…
– Ага… – произнес господин ротмистр, с отвращением сдирая противопылевую маску. – Рядовой Гаал. Знаю, знаю, покидаете нас. Жаль. Но рад. Надеюсь, в столице будете служить так же усердно.
– Так точно, господин ротмистр! – сказал Гай взволнованно. У него даже в носу защипало от восторженности. Он очень любил господина ротмистра Тоота, культурного офицера, бывшего преподавателя гимназии. Оказывается, и господин ротмистр тоже его отличал.
– Можете сесть, – сказал господин ротмистр, проходя за барьер к своему столу. Не присаживаясь, он бегло проглядел бумаги и взялся за телефон. Гай тактично отвернулся к окну. На улице ничего не изменилось. Протопало строем на обед родимое капральство. Гай грустно проводил его глазами. Придут сейчас в кантину, капрал Серембеш скомандует снять береты на Благодарственное Слово, рявкнут ребята в тридцать глоток «благодарственное слово», а над кастрюлями уже пар поднимается, и блестят миски, и старина Дога уже готов отмочить известное свое, коронное насчет солдата и поварихи… Ей-богу, жалко уезжать. И служить здесь опасно, и климат нездоровый, и паек очень уж однообразный – одни консервы, но все равно… Здесь, во всяком случае, точно знаешь, что ты нужен, что без тебя не обойтись, здесь ты на свою грудь принимаешь зловещий напор с Юга и чувствуешь этот напор: одних друзей сколько здесь похоронил – вон за поселком целая роща шестов с ржавыми шлемами… А с другой стороны – столица. Туда какого-всякого не пошлют, и раз уж посылают, то не отдыхать… Там, говорят, из Дворца Отцов все гвардейские плацы просматриваются, так что за каждым построением кто-нибудь из Отцов непременно наблюдает… то есть не то что непременно, но нет-нет да и посмотрит.