– Ланкастер! Томсон! Тише! Если вам не интересно, то можете покинуть кабинет и продолжить свои личные «беседы» за дверью, – возмутился преподаватель философии.
– Мистер Уитмор, попрошу не забываться, где находитесь, вы не можете указывать на то, что я могу и что не могу делать, находясь в заведении которое целиком и полностью принадлежит моей матери, мне соответственно, – дерзко заявляет Макс.
– Внимание на доску, – произносит Лари Уитмор, обращаясь к аудитории.
Макс разговаривает с учителем как начальник с подчиненным. Хоть усадьба и принадлежит Ланкастерам все же не красиво так общаться с персоналом, указывая, где их место. Он добрый и милый, но почему-то хочет казаться злодеем, хочет, чтобы в нем видели хулигана и агрессора.
14 октября
Этой ночью мне не спалось. Походив по комнате, накидываю олимпийку на плечи, выхожу из комнаты в коридор. Возле лестниц был небольшой укромный уголок с двустворчатым окном почти во всю стену. Сажусь на подоконник, наблюдаю, как капает дождь. Маленькие капельки стекают по холодному стеклу. От терпкого дыхания стекло запотевает. Прислоняю руку, пальцем начинаю рисовать произвольные узоры. Люблю так делать еще с детства.
Небо затянуто облаками. Луны и звезд не видно. Увидеть звездное небо в это время года – большая редкость. Случайно замечаю Макса в расплывчатом отражении.
– Долго будешь стоять, и пялится на меня?! – произношу я, обернув голову к нему.
– Не хотел тебя пугать, тоже не спится? – тихо спрашивает Макс, присев рядом со мной. – Я тоже люблю сидеть здесь вечерами, смотреть как капает дождь.
– Да, есть такое. Но я здесь не, потому что люблю побыть в одиночестве, погрустить вместе с депрессивной погодкой. Иногда я просто боюсь засыпать, боюсь вновь оказаться внутри повторяющихся кошмаров.
– Однажды меня тоже преследовал кошмар, отголоски прошлого, которые заставляли умирать каждую ночь, но воскресать к утру.
– И что? Он исчез или продолжает мучить? – спрашиваю я, глядя в глаза Макса.
– Появляется иногда. Я пытался бороться – бесполезно, побороть себя… Прошлое – лишь часть нашего пути. Так или иначе, от себя не убежишь.
Макс отворачивает лицо к стеклу и завороженно смотрит вдаль. Несколько минут он просто молчит, задумавшись о чем-то.
– Так странно, – резко промолвил он.
– Что странного? – переспрашиваю его.
– У меня есть удивительная способность видеть людей насквозь. Знаешь, легко определять ложь и видеть то, что иногда не может разглядеть каждый. Но ты для меня с самой первой секунды закрытая книга. Я не могу понять тебя. Меня тянет эта неизвестность, ты словно запретный плод, который хочется сорвать.
– Порой я сама себя понять не могу, куда уж тебе! Твой шрам, с этим прошлым связан твой кошмар? – неуверенно спрашиваю, протягивая ладонь к лицу Макса.
– Не смей!