Как взмолится золотая рыбка!
Голосом молвит человечьим:
«Отпусти ты, старче, меня в море,
Дорогой за себя дам откуп:
Откуплюсь, чем только пожелаешь».
Своим предложением выкупа Рыбка открывает Старику в прямом смысле слова море возможностей. В этот момент она не только признает его власть над своей жизнью, но и вручает ему ответственность за его собственную.
Старика нельзя назвать неспособным попросить кого-то об одолжении. В дальнейшем изложении сказки мы увидим, что он не раз будет приходить на берег, звать Рыбку и обращаться к ней с просьбами. Дело не в отсутствии навыка просить. Уступчивые личности просить умеют.
В данной ситуации Старик находится в положении «сверху» над рыбкой, он должен не столько попросить, сколько распорядиться. А вот это для него и невозможно. Старик принимает единственное допустимое для себя решение – вернуться в состояние, когда ему больше не надо принимать решения, а также контролировать ситуацию и нести ответственность за жизнь Рыбки и свою собственную.
Отпустил он рыбку золотую
И сказал ей ласковое слово:
«Бог с тобою, золотая рыбка!
Твоего мне откупа не надо;
Ступай себе в синее море,
Гуляй там себе на просторе».
У уступчивой личности существует предел давления внешней среды, который она готова терпеть, тот, что мы по-простому называем предел терпения. Правда, когда мы говорим о пределе терпения, то тут же представляем себе, как доведенный до предела человек взрывается, оказывает сопротивление, разражается негодованием, гневом или истерикой. Но это история не про уступчивую личность. Такой стереотип поведения мы увидим у следующей: осторожно-эмоциональной личности. Наша же уступчивая личность в самом грозном варианте способна лишь на слезы и рыдания. В самом слабом варианте – на тихое угасание. Поэтому говорить про «предел терпения» в данном случае кажется неуместным. «Уровень согласия» выглядит более подходящим термином для уступчивой личности.
По уровню согласия уступчивые личности выстраиваются в широкий диапазон: от вполне социализированного Кая и Пятачка до Золушки и настоящих жертв домашнего насилия без счастливого сказочного конца. В этом последнем варианте реальность оказывается гораздо страшнее самой страшной сказки.
Уровень жизни, на который готов согласиться мальчик Кай, настолько высок по сравнению с обычными уровнями согласия присоединяющихся личностей, что в нем даже трудно сразу разглядеть уступчивую