Меня впоследствии мучила мысль, не являлось ли это решение, принятое в солнечный августовский день 1999 г., предательством народа России. И я пришёл к твёрдому выводу – нет, не является. Я честно и добросовестно выполнял свои обязанности перед советским и российским государством и никогда бы не навредил России, но я всегда был чуждым элементом там – где я не принадлежал к государствообразующей нации. И поэтому чем-то рисковать ради России я не был обязан. В отличие от Израиля, где я не уезжал в дни обстрелов из Ашкелона – для того, чтобы показать – евреи не уезжают, их не запугать. И возможность стать Президентом РФ я никогда всерьёз не рассматривал – хотя и был один деятель, который упорно доказывал мне, каким он был бы хорошим премьер-министром при мне как президенте.
Как и следовало ожидать, в Германии я не прижился, в 2000 г. вернулся в Россию, а в 2003 г., когда появилась возможность продать квартиру в Москве и купить в Израиле, репатриировался в Израиль. Перед отъездом я ознакомил со своими идеями партию «зелёных», руководитель которой эти идеи одобрил и, наверное, если бы я не уехал, включил бы меня в список партии на выборах этого 2003 г. Но я уехал и правильно сделал, потому что недавно видел картинку, как этот руководитель пенял С. Удальцову, что он связался с евреями. Для России же я оставил свои материалы, и после моего отъезда товарищ передал их в архив политической истории.
В Израиле все эти опубликованные и неопубликованные материалы пропали. После моего въезда в новую квартиру и до того, как я поменял ключи, папка с ними, вместе с папкой с семейными фотографиями, пропала (папка, где были деньги, осталась нетронутой). Но моя голова осталась на месте, и я постарался её использовать для блага Израиля.
Ознакомившись с израильскими реалиями, я стал публиковать статьи с появившимися у меня идеями, как улучшить положение дел в сферах социально-экономической и внутренней безопасности (исходя