Мы заняли оборону на краю обрыва и стали вести огонь по зеленке. Откуда стреляли «духи» – не было видно. Можно было только догадываться. Сзади нас на другой стороне ущелья была площадка с большими валунами. Если туда забрался бы «дух», мы у него были бы как мишени в тире. Я сел на дерево, которое росло на краю обрыва, и стал в бинокль рассматривать другой берег. Рядом пулей срубило ветку, но я не придал значения. А через несколько секунд пуля пробила мне руку на уровне плеча и застряла в гранате с детонатором, которая находилась на разгрузке на груди. Повезло, что не взорвалась. Я сполз с дерева, мне перетянули руку жгутом. Кто-то забрал порплет с гранатами для подствольника. Гранаты все были разбиты осколками. Когда залезал на склон и взорвался выстрел гранатомета, порплет висел на бедре и осколки ушли в него, только мелкие попали в ногу.
Комбат по рации вызывал помощь. Помощь пришла, когда стало уже темнеть. Мимо нас проехал по дороге танк, но сразу вернулся задним ходом. Видно было, что в него стреляли не один раз из гранатомета, он весь дымился. «Духи» перестали стрелять, может быть, потому, что в темноте их было видно хорошо.
«РУКУ МНЕ ПОРВАЛО, А ДОЛЖНО БЫЛО СЕРДЦЕ…»
Николай Звягин, майор:
– Только перед самым выходом познакомился с новыми начальником разведки полка и командиром разведроты. Не успели обсудить ни маршрут, ни позывные, ни что делать, если попадем в засаду. Стартовали от Волчьих ворот, идем колонной по ущелью, я на третьей машине. Прошли Ярышмарды. Перед Зонами – поворот, я видел, что там заминированная дорога, удобное место для засады. Идем, метров триста не дошли до Зонов, – вдруг по первой БМП выстрел из РПГ, солдаты выскочили, разбежались по сторонам. Стало ясно, что боевики нас здесь ждали, наблюдали за нами. Нам надо было действовать осторожно, на мягких лапах пройти, тихо, а пошли по дороге, как банда самураев, да еще на технике. Первая машина подбита, ущелье узкое, на дороге – затор. Пытаюсь связаться по радиостанции с командиром полка, что попали в засаду – батареи начали садиться. Я уже через ретранслятор на полк выходил, своя рация не тянула.
Мне надо было хотя бы два часа, чтобы проинструктировать личный состав роты, и надо было идти не одним маршрутом, а двумя-тремя. Первый я бы запустил по дороге, прижимаясь к горе, как к стеночке, второй я бы пустил по горам, и третий – по за Аргуном.