Стой под дождём. Рассказы. Повесть. Пьеса. Алексей Галкин

кровь, сосед открыл рот, но не произносил ни звука ввиду охватившего его паралича. Я на автопилоте сел на задницу, взял с тумбочки пачку (его, соседа), зажигалку и пополз к двери. Будто в кино, истекающий кровью солдат, я полз через убитых, под взрывами фашистских бомб, чтобы соединить разорванный кабель связи, сомкнуть цепь любой ценой: руками ли, зубами ли, телом, живым или мёртвым, потому что от этого зависела Победа роты, полка, армии, страны. Так я полз в коридор. Немецкий солдат, отойдя от шока, перескочил через меня, выбежал из палаты и взвыл с криком о помощи гестаповским палачам. «Сестра!» – орал он из последних сил. А я полз и знал, что обязан доползти сам, потому что помощи не было и потому, что должен выкурить сигарету, пусть даже последнюю.

      Подбежали обе, когда голова моя была в коридоре и стали все вместе меня тянуть обратно. Не ожидали они от меня такой прыти: я вырывался и полз дальше. Но они не понимали, что это было не сопротивление – это была битва за жизнь. Я перемахнул коридор в два рывка, благо женский туалет оказался напротив, и дверь в него была приоткрыта. Сестра побежала куда-то, а моя голова оказалась уже в курилке. Почти разорвав пачку, где-то в подкорке я понимал, что мне могут не дать закурить, я судорожно щёлкнул зажигалкой и затянулся. Тут подбежали эсэсовцы дивизии «Мёртвая голова» из приёмного покоя. Они забрали у меня и сигарету, и пачку, и попытались потащить меня обратно, но я вырвался. Цель моя была достигнута: я успел несколько раз затянуться, и умиротворение вошло в моё сердце. Я заплакал. Я плакал о том, что я жив, что я достиг цели, что жизнь очень хорошая вещь что,.. что… Но присутствующие поняли мои слёзы по- своему: «Отстаньте вы от него, – сказала та, которая мне улыбалась, – пусть курит, пусть подыхает, с ним возятся, как с ребёнком, а он тут гонки устраивает. Шумахер!» И она пошла к своему рабочему столу. «Не поймёшь вас, девчонки, – проворчал охранник, – то „помогите“, то „отстаньте“. Нам чего, больше всех надо!?» Он отдал мне сигареты и зажигалку, а я, протянул, совершенно спокойно, руку и сказал: «Затащите меня в туалет». По действиям охраны мне стало понятно одно – я был понят. Мой сосед по палате сказал: «Мужики, давайте перетащим его в мужской.»

      Утром пришёл врач. Он сел на краешек кровати, долго смотрел на меня, хмыкнул, крякнул и ушёл. Вскоре пришла мама. Она плакала и целовала меня. Я забыл, когда последний раз она целовала меня. И я опять заплакал, только теперь – это был маленький мальчик, разбивший коленки об асфальт и испугавшийся за маму, бежавшую к нему. Мальчик боялся, что мама упадёт и также разобьёт коленки, и ей будет больно – она ведь женщина, а ему не больно – он мужчина.

      Лампочка Ильича

      Фрагмент – I

      1.

      Егор ждал очень привлекательную барышню в кафе «Букле», что на Арбате. Познакомились они, как не смешно это прозвучит, в метро. Он спустился туда случайно: опаздывал на деловую встречу, был