– Вытащили «Бэ-сорок». Весь забрали, – кивнул Роберт.
– Значит, они уже далеко. – Горан поскреб пальцем по изгибу смятого замка.
– Ну, это им не поможет, – постарался как можно безразличнее ответить Роберт, а сам про себя подумал, что Марату надо бы поторапливаться.
Полковник дал знак, и солдаты почти что синхронно сняли с себя ранцы. В ранцах оказались так называемые моноколеса. Солдаты вытащили их, инициировали аккумуляторы и ловко, без всяких хлопот встали каждый на свое, чем вызвали необычную реакцию у Горана: он остолбенел.
С недавних пор, недели три или четыре, у него стали возникать непонятные замирания, во время которых ему грезились самые разные вещи. Врачи называли это синдромом ложных воспоминаний, или СЛВ, и убеждали, что это частое явление среди вновь прибывших на Марс. Горану же такое объяснение вовсе не нравилось. «Слишком все просто, – думал он, – просто и неубедительно». А врачи успокаивали обещаниями, что скоро СЛВ пройдет, и с присущим им авторитетом утверждали, что это вполне нормально. «Нормально! Абсолютно нормально, Горан! – говорили они. – Вы раньше просто, понимаете ли, были как все остальные люди до Преображения, вот поэтому ваше ложное прошлое закамуфлировано. Уверяем вас, Горан, с вами все будет хорошо, просто вам нужно еще время, чтобы организм акклиматизировался и подстроился под новую среду. Подождите немного… совсем малость».
И вот снова СЛВ! На этот раз Горан четко увидел, как три бурых медведя, одетые в какую-то причудливую темно-зеленую военную форму, катаются кругами на одноколесных приспособлениях. В центре круга стоит человек с хлыстом, он ловко бьет им и при этом выкрикивает: «Але-оп!»
«Папа, смотри!» Горан слышит детский голос, но не в силах понять, чей он.
Очнувшись, Горан понял, что уже никого нет – Роберт с солдатами скрылись. Тогда он снял моноколесо и поспешил за ними.
Глава 14. «Гулливер на месте, Мама!»
Когда тоннель закончился, беглецам преградила путь овальная, слегка выпуклая дверь с иллюминатором посередине. Вместо ручки было все то же колесо, только теперь с облупленной краской и местами ржавое. Марат подошел к тупику и постучал по надписи «К.О.Т.Е.Л», высеченной над иллюминатором, по-видимому, достаточно давно, поскольку она уже покрылась коростой.
– Вот и пришли! – сказал он торжественно, как будто хотел доказать Платону, что он его не обманывал и путь был проделан им не зря.
Платон ничего не ответил, поскольку вконец обессилел. Он свалился на колени и оперся на руки, опустив голову вниз; с его спутанных черных волос капал пот.
Иллюминатор сильно запылился, поэтому Марату пришлось потереть стекло краешком рукава куртки, прежде чем заглянуть внутрь.
Платон какое-то время наблюдал за действиями Марата, но потом