– Верно, спятил ты! – разозлилась Демира. – Устал от сражений! Пойди, отдохни!
– Демира! – воевода опустился перед нею на колени и взял в свои ладони её руки. – Я люблю тебя, Демира! – спокойно и просто признался он. – И зная о том, что ты отказала Последнему из Сов…
– Что? – она побледнела, вырвала из его рук свои, и встала. – Что тебе Ливий наплёл? Встань!
Говард поднялся и смотрел на неё свободно и прямо.
– Я прошу тебя о великой милости: быть моей в эту ночь, – закончил он, – я люблю тебя, и завтра умру за твою корону, но сегодня…
В голосе его было столько уверенности и силы, что Демиру бросило в дрожь.
– Что тебе пригрезилось, Говард?! – вскричала она. – О какой погибели ты говоришь?! Ты, сильный и храбрый воин…
– Время пришло, моя королева, – ответил он, принимая неумолимость грядущего, – завтра я встречу последний свой рассвет. А нынче ночью прошу тебя остаться со мной. Я люблю тебя, Демира. Такой любовью, за которую не страшно и не жалко умереть.
– Ты нагрезил себе эту любовь! – нахмурилась воительница. – Нет такой любви! Ни друг, ни враг её в лицо не знали!
Его взгляд пересёкся с её – горячим, гневным, и Говард опустил голову.
– Прости меня, – тихо сказал он, – и забудь мои пустые речи.
И Демира вдруг ясно осознала, что не будет возврата к прошлому никогда, и Путь её другой. Цель была так близка, вот они, стены осаждённого Сенота. Вот тот, кто рука об руку идёт с ней. Вот тот, кто жизнь готов отдать за Королеву. Тот, кто любит её, и кого могла бы любить она, если бы захотела.
Она поняла вдруг, как устала от войн, она слышала, как кровоточит истерзанное сердце. Как хочется быть слабой, под защитой крепких, сильных рук. И не задавать вопроса: что дороже – любовь или бессмертие? Он пришёл просить у неё, как великой милости, древнего обряда – обладать женщиной накануне битвы. А завтра готов умереть за неё. Разве величию Арий Конрада доступны такие грани?
Демира выбежала из шатра. Она знала, что лагерь не спит ещё, и её солдаты увидят, что она сделает сейчас, но не смутилась, не побоялась уронить себя. Она догнала Говарда, схватила за плечи, развернула и поцеловала сильным, отчаянным поцелуем. Он подхватил её в объятия, отвечая на её поцелуй так же отчаянно, яростно, поднял её на руки и понёс в шатёр.
Потом, когда объятия разжались, она тихо плакала у него на плече, потрясённая глубиной и силой его чувства. Боль пронзала её душу, как пронзает спину нож, ибо сейчас только, приняв любовь другого мужчины и принадлежа ему, она прощалась с Арий Конрадом навсегда. Оставалась между ними ещё духовная связь, чувствовала Демира незримый оберег его силы через расстояние и время, но теперь этой связи пришёл конец. Последняя память хранилась у неё, последнее средство – древний медный зуб, и воительница поднялась с ложа.
– Я вернусь вскоре, – сказала она Говарду, – и до рассвета буду с тобой. Жди меня, – она оделась, шагнула из шатра, но придержала полог, оглянулась. Руанский