Дикое ржанье раненых лошадей било по нервам, в вагоне, где они стояли, все было забрызгано кровью. Одну лошадь взрывом выбросило из вагона на насыпь. «Батюшки! У ней и передних ног нет! – с ужасом пронеслось в голове у Набеля. – Надо пристрелить беднягу». Гоняясь за басмачами в пустынях Туркестана, он не раз видел смерть, но за последние годы отвык от крови, поэтому кобура его пистолета расстегнулась не так быстро, как раньше.
– Ну, стреляй, что смотришь! – услышал он сзади чей-то голос.
– Не могу, пистолет заело.
В глазах лошади застыло такое страдание, что Набель никак не мог заставить себя выстрелить в нее. Наконец, он все же нажал на курок, и, не глядя под ноги, побежал прочь, с трудом сдерживая нервную дрожь.
Горели вагоны, но их никто не тушил. Все были так потрясены внезапной бомбежкой, что не знали, за что браться.
– Вагон со снарядами загорелся! – раздался чей-то крик.
Через несколько минут раздался страшный протяжный взрыв, и, когда Набель оглянулся, то увидел вместо этого вагона огромную, густо дымящуюся воронку. Куски горящего дерева и металла разлетелись по сторонам, от них загорелось еще несколько вагонов, и Набель, уткнувшись лицом в землю и весь сжавшись, ждал взрывов еще несколько минут.
Наконец, наступила тишина, потом стали слышны голоса и команды, кое-где слышался нервный, неестественный смех. Набель встал и снова принялся отряхиваться. Рядом все еще лежал боец, закрыв лицо руками.
– Эй, парень, вставай. Или контузило?
Капитан Набель взял его за руку и вздрогнул: на лице была огромная кровавая яма.
Через час бойцы, так и не доехавшие до фронта, были похоронены, сгоревшие вагоны отцеплены и сброшены под насыпь, и эшелон снова медленно покатился к фронту. Двадцать человек батальон Лебедева похоронил в Калуге, когда там бомба попала в вагон. Казалось, это был такой глубокий тыл, что стыдно погибать… И вот еще братская могила, куда легли тридцать так и не выстреливших ни разу во врага бойцов.
К вечеру эшелон остановился у какого-то полустанка.
– Почему стоим? – залезая на подножку паровоза, прокричал капитан Лебедев.
– Дальше не повезем. Фронт совсем близко, – ответил машинист.
– Сколько отсюда до Орши?
– Километров шестьдесят, не меньше, – ответил пожилой усатый машинист. – И топливо у нас кончилось, капитан.
– Ты мне не темни! Впереди нас сколько эшелонов прошло!
– Прошло-то