Реабилитация проходила с помощью родственников, при их же подкормке, поскольку о меню столовых бюджетных больниц в провинции говорить можно или с юмором или русским матом.
Новость о том, что пропавшая из поля зрения больных уникальная Нина, которая безболезненно делала самые сложные перевязки, осталась в «Склифе», только переехала в другой корпус, просочилась по всей больнице. Но к Нине стали обращаться не больные, которые не очень-то ориентировались в сложной системе отделений и корпусов. Нет! Теперь о помощи ее просили сами медсестры. Уж они-то профессионально ощутили качество работы Нины и ее особенности.
Их просьбы «по старой доброй памяти» помочь Нина, обиженная прошлым равнодушным обращением, отвергала самым действенным способом. Она рекомендовала обратиться напрямую к Василию, сыну своего индивидуального пациента. Куда их посылал Вася, она догадывалась, и после трёх просьб «помочь по дружбе» других не поступало.
Василий и жена Аркадия Андреевича, Елена Борисовна, приезжали через день.
Когда Аркадий Андреевич спал, Нина шипела на посетителей и выводила их в маленький холл, где просила написать записку. Если спала Нина, то Аркадий Андреевич заставлял пришедшего говорить тише, не будить спасительницу.
Вчера Нина сквозь сон услышала один из разговоров.
– Ты кого себе нанял, сиделку или охранника? Она ж здоровая, как Брунгильда.
– Вот именно, здоровая. – Тихо и косноязычно отвечал Аркадий Андреевич. – Смотришь на неё, и глаз радуется – совершенство.
– Да, девушка впечатляет. Елена не ревнует?
– Она меня ни к кому не ревнует.
Даже во сне Нина услышала имя «Брунгильда», о котором почти забыла.
Через неделю Нина поняла две вещи. Первое: она сделала правильный выбор, оставшись с больным. С Аркадием Андреевичем они полностью находили взаимопонимание при очень высокой оплате с его стороны. И второе: она постепенно влюбляется в Василия, а он воспринимает ее как полезный, даже необходимый, но предмет.
Через две недели Аркадия Андреевича выписали долечиваться дома. Само собой разумелось, что Нина останется сиделкой и дальше.
В элитном подмосковном поселке, среди трех и четырехэтажных кирпичных стандартных «новоделов» без фантазии и индивидуальности, дом Аркадия Андреевича выглядел интересным.
Больше всего Нине нравился участок. Здесь не вырубили деревья для обзора и безопасности. Высокие сосны, среди них выложенные из плит тропинки, подстриженная трава, кустарники с различными «оперениями» листьев и окраской стеблей. Двадцать сортов цветов – от ромашки и клематисов, до огненных хризантем и до вставленных в отдельные стеклянные абажуры орхидей. Всё радовало взгляд.
У въезда в поселок располагался пост охраны, и это позволяло отказаться от охранников в доме.
Прием лекарств и уколы шли строго по часам. Сначала скармливались таблетки, затем Нина вскрывала очередную упаковку шприца, стучала щелчками по ампуле, сгоняя лекарство вниз, щелкала под ваткой