И спустя пару минут они всё же услышали поспешные шаги, следом за которыми загремели дверные засовы.
– Простите, – наконец-то показался один из двух клириков. – Прошу вас, проходите.
– Святой отец проводит время в ночной молитве, – заговорил второй. – Подождите, пока он закончит.
– Не беспокойтесь. Нам как раз необходимо немного времени, чтобы отдохнуть.
– Я покажу, куда отвести ваших лошадей.
– Хавьер, – подступилась к нему Мария, говоря как можно тише, – не думаю, что нам с Михаэлем стоит идти вместе с вами. Вряд ли остальные отнесутся ко мне также лояльно как вы.
– Если ты беспокоишься только об этом, то я всё устрою. И пока вы рядом с нами, никто вам и слова не скажет. Если же у вас есть другие причины уйти, то я незамедлительно с вами рассчитаюсь и более не посмею задерживать. Однако я бы всё-таки хотел, чтобы вы остались. Если создание, держащее этот город в подобном страхе, окажется нам не по плечу, то лишняя помощь не помешает. Назовите свою цену и, даю вам слово, что как только всё закончится, вы получите всё до пени.
– Двадцать золотых. Если нам и впрямь придется иметь дело с чудовищем, то мы должны точно знать, ради чего рискуем своими жизнями.
– Немало, – выдохнул монах, потирая затылок.
– А за другую сумму мы не станем рисковать своими жизнями. Тем более, не имея никакого понятия о том, с кем именно нам придется здесь столкнуться.
– Хорошо. Поможете нам, и деньги ваши. Если же всё окажется проще, чем мы думаем, обойдетесь едой, ночлегом и десятью серебряными.
– Справедливо, – кивнула Михаэлю, дав понять, что он может отводить их лошадей вместе с остальными.
Как только они с монахом переступили порог собора, клирик закрыл дверь, полностью предоставляя их отцу Паскалю. Зайдя внутрь, Мария потеряла дар речи. От увиденного ей не хватило воздуха, тело бросило в жар, следом за которым пробила дрожь, а грудь трепетно сжималась. Восторженно переводя взор, она была готова расплакаться. Руки онемели, а ей самой показалось, что она парит в невесомости, совершенно перестав ощущать своё тело. Не отдавая себе отчёта в том, что не способна совладать с невообразимым чувством восхищения, она полностью растворилась во всём этом изящном волшебстве.
Золотой свет сотен, а возможно, что и тысяч свечей полностью заполнил всё-то огромное пространство, что открылось её взору, красиво играл на ликах святых, падая через просторный неф, устремляющийся к великолепной апсиде. Пол собора оказался украшен лабиринтом, который вначале показался Марии перепутанными между собой линиями. Между аркадами и верхними рядами окон центрального нефа располагался трифорий. Массивные колонны собора стояли в окружении четырёх мощных пилястр. Сводчатая галерея деамбулатория мягко огибала хор и алтарную часть.
Собор сиял осколками света, что отказывались выпускать наружу непревзойдённые цветные витражи, общая площадь