Витькин дубль зевнул, привалился лбом к стене, поморгал и исчез.
– Во. Так оно и должно быть, – бодро сказал Витька. – Но бывают промашки. Что, пойдем в подвал, с дубляками разбираться?
Я помотал головой.
– Нет, Корнеев. Не надо. Знаешь, пусть лучше сидят… колдовать пытаются. Жалко.
– Жалко… – пробурчал Корнеев. – Я же тебе все объяснил!
И все-таки он казался изрядно смущенным и настаивать не пытался.
– Может, еще с магистрами посоветоваться? – спросил я.
– Это ты сам решай. – Витька стал обувать ушибленную ногу. – Во, проходит помаленьку… Чего ты дома-то не усидел?
– Непривычно, – сознался я. – Решил еще поработать. Что, пойдем?
– Давай через полчасика. – Витька покосился на заставленный колбами стол. – Я нас обоих трансгрессирую, прямо в комнату. Лады?
– Лады. – Я поднялся и вышел в коридор. Витька меня все же немного успокоил. Но стоило припомнить унылое пение дублей, как по спине забегали мурашки. Нет, не все так просто.
Было уже за полночь, и народ, похоже, начинал расползаться по домам. Я прошел в электронный зал – моих дублей уже не было, а в воздухе пахло озоном. Растворились… моей магической энергии никогда не хватало больше чем на пару часов. Я подошел к «Алдану», постучал пальцем по дисплею, потом потянулся к выключателю питания. Затарахтела пишущая машинка, скосив глаза, я прочитал:
«Только попробуй!»
Вздохнув, я убрал руку. Пускай работает. Чем бы занять полчасика… точнее – часок, знаю я Корнеева…
В дверь деликатно постучали, и я обрадованно крикнул:
– Войдите!
Появившийся в дверях лысый старичок с выбритыми до синевы ушами был мне знаком. Не то чтобы часто пересекались, но все-таки однажды мне довелось поучаствовать в его эксперименте.
– Проходите, Луи Иванович! – поднимаясь, сказал я. – Садитесь.
Луи Седловой, кашлянув, прошел в зал. Изобретатель машины для путешествий по описываемому времени был мне очень симпатичен. Многие, Витька например, относились к нему с иронией, считая Луи Ивановича кем-то вроде Выбегалло. Действительно, работы Седлового грешили такой же красивостью и показушностью, но все-таки были куда интереснее и полезнее. Машиной времени, например, очень заинтересовались историки и литературоведы, а Союз писателей уже выступил с предложением запустить ее в широкое производство – дабы каждый автор мог побывать в собственноручно сотворенном мире и поглядеть на все безобразия, которые там творятся.
Нравилось мне в Седловом и то, что, мужественно борясь с шерстью на ушах, он никак не пытался скрыть ее существования. Каждый день он появлялся с залепленными пластырем царапинами и виновато объяснял в ответ на иронические взгляды: «Вот… лезет, проклятая… особенно по осени, к холодам…»
– Александр, здравствуйте, милейший… – Седловой казался изрядно смущенным. У меня закралось легкое подозрение, что заглянул он ко мне