Я сконфуженно отступаю от двери, Задовский напряжённо рассматривает меня через стекло, и что – то негромко говорит согнутой Елене Ивановне, та сдавленно булькает (так фырчит кулер, при попытке нацедить из него стакан воды), и снова начинает колотиться об стол. Я убеждаюсь, что её жизни и здоровью ничего не угрожает, и отступаю в глубь зала. Через пару минут Задовский выходит из кассы, и своей разбитной походочкой (морячок вразвалочку сошёл на берег) подваливает ко мне.
– Ты кто? – указательный палец его правой руки вытягивается в сторону моего носа, и останавливается в нескольких миллиметрах от его кончика.
– Илья, оператор.
– Откуда ты взялся, Илья, оператор?
– Да я…я был на собеседовании с вами…в Дегунино…пару недель назад,…а вчера вы мне позвонили, и сказали выходить на смену…сюда…сегодня…вот…
– Да? Не припоминаю. Ну…ладно. Почему без формы? Что это за панковская фуфайка на тебе?
Я смотрю на себя, пытаясь увидеть себя его глазами. На мне обтягивающая (чтобы выгодно подчеркнуть бицепсы и грудные) чёрная футболка с белой надписью «Reaper» на груди. Панковского в ней столько же, сколько в кокошнике и лаптях.
– Да я…
– Жилетка твоя где?
– У меня нету…
– После смены едешь в офис, получаешь форму, пока одень вот эту – он показывает пальцем на висящую на спинке стула жилетку киркоровского клона Андрея.
– Но…
– Без «но», просто одень. Автоматы протри, пепел стряхни, стекло кассы пальцами захватано, тоже протри, затем садись выигрышные комбинации изучай, приеду – проверю.
4.
Здоровенный дядька – охранник лихо подкрутил правый ус, подмигнул мне, затем перевернул двустороннюю табличку (открыто – закрыто) на двери, и провернул ключ в замочной скважине – поехали! Поехали мы не очень быстро, часов до двенадцати, посетителей в зале не было. Охранник