для Америки. Молодец среди овец. Характер вздумал показать. Где же он был, этот характер, когда с Николаем Филипповичем разговор, а точнее, договор шел. Характер – он или есть, или нет его, это не гитарная струна, которую при надобности можно подтянуть или ослабить. Был бы с характером, не стал бы строить из себя подслеповатого и тугоухого. Неужели ничего не знал? Неужели не видел? Все знал. И кто перед ним был, и кто – до того. Знал и все-таки взял, потому что в квартирку хотелось въехать. Вот и получил по заслугам. Не она виновата, что заслуг этих маловато набралось, что хватило только на квартирку с подселением, с квартиранткой так называемой. Без квартирантки-то и разговаривать бы не стали. На таких условиях и давали. Николай Филиппович джентльмен – на приданое не поскупился. Или не было такого уговора?.. То-то. Не поздновато ли ревность проснулась? Пока она спала, столько снегу намело, что все следы перепутались. А он с вопросами: кто этот, кто – другой? Носится по городу, досье собирает. Даже про Лариску выведал. Ну, дружили. Ну, выслали Лариску из Москвы в Лесосибирск. Хотя какой там Лесосибирск, когда всю жизнь Маклаково было, Маклаковом и осталось. Только мужики-то для нее и там найдутся. А что до Олимпийских игр, так их и по телевизору можно посмотреть, если желание появится. Да вряд ли у Лариски появится оно. У нее к спортсменам свои счеты. Как она их костерила, физкультурничков наших славных. Гера у нее был, футболист из класса «Г». Кроме дворовой шпаны никто не знает, а гонору на семерых: он – звезда, а она… – неприличное слово. Только, если разобраться, какая между ними разница? Оба числятся в одном месте, а зарабатывают в другом, чем бог наградил. Но ее за это чистят кому не лень, а его в школы приглашают перед юными пионерами выступать. Гера этот в двадцать девять лет опустился до грузчика в продовольственном магазине, не «подснежником» уже, а самым настоящим амбалом заделался, пузыри в неурочное время выносил, пьяных работяг обсчитывал. Но Геру перед Олимпиадой в Маклаково не выслали. Он вроде как безвредный, некоторые его жалеют даже – форму человек потерял. А если Лариска форму сохранила, значит, ее в Маклаково? Справедливость, называется.
И этот прощелыга, Селиванов, туда же.
– А что у тебя с Николаем Филипповичем было?
– С каким Николаем Филипповичем? Который нам с тобой квартиру сделал?
– Квартиру я честно заработал.
– Только я почему-то в нее первая въехала.
– С пенсионером.
Тогда он еще не был пенсионером. Недавно стал. Оттого и осмелел Селиванов. Оттого и про Лариску вспомнил, и про Лесосибирск. Не хочется ли к дорогой подруженьке в гости съездить? А что, с него станется, ради квартиры на все пойдет. Стукнет куда следует, и подхватят под белы рученьки, вещи собрать не дадут. Поневоле задумаешься. Лариску в принудительном порядке отправили. Если выехать добровольно, будет, пожалуй, спокойнее. Тем более что в Качинске дожидается крестовый дом. Может быть, и не очень ждет, но хотя бы на одну из комнат она имеет право. А большего ей и не надо, отсидеться до конца
