На этот раз голос руководствовался неким знанием, которое могло раскрыть истинную причину гибели цивилизации Арилов. Перед этим доводом Великий советник и магистр истории не смог устоять. Он отринул свои же инструкции, пренебрёг голосом разума и инстинктами, которые кричали ему о страшной угрозе. Он подчинился лишь своему любопытству, которое уже много циклов терзало его. Перед ним открывалась величайшая тайна древнего мира, самая трепетная и будоражащая история, у которой пока не было финала, но который был уже так рядом, что оставалось просто протянуть руку и взять. Это могло навсегда изменить мир, в котором жил великий магистр, перевернуть мировоззрение о величественной загадке прошлого. Сознание археолога встрепенулось. Причины этого эмоционального всплеска он не мог объяснить. Он просто бросился в бункер и прильнул к сфере, окружавшей запертое в ней нечто. Он слушал и гладил энергетический барьер, смотрел на субстанцию взглядом совершенно неприсущим его манере и улыбался.
Что именно увидел и услышал магистр там, в тот самый момент излома его сознания, было загадкой, которую он никому не раскрыл.
Советник подошёл к огромному энергетическому барьеру и приложил к нему свою руку.
Внутри метнулось некое движение, и магистр открыл глаза, устремив взор на то, что было внутри сферы.
– Мой Господин, я приветствую вас, – раздался странный голос, больше напоминающий мягкие вибрации воздуха. – Всё получилось?
Советник взглянул на создание и улыбнулся.
– Да, всё получилось. Совет полностью на моей стороне. Они даже не подумали, что это уловка. Их слепота нам на руку. Они фанатично верят в свои идеалы и готовы защищать их до конца. Молодого историка словно изгнали. Он не сможет ничего доказать. Уже слишком поздно. Аннексионист запущен. Тот мир уже не спасти, и вскоре он станет нашим. Мы сможем модифицировать его и возродить утерянное.
Глава 11. Ангел
Дни шли за днями, часы сменяли друг друга, словно капли падающие с крыши. Ударяясь об меня, они разбивались и исчезали в небытии. Мой мир стал однообразным, скучным, серым, словно этот город, который я возненавидел. За собой я стал замечать, что изменился. Я стал грубым, раздражительным и несдержанным. Меня могла взбесить простая мелочь, наподобие ежедневного ползания по вонючей трубе.
Однажды я настолько разозлился, что со всего размаху ударил мистера Крюмского,