– Но так ли он плох, ты не можешь спорить с тем, что ему многое удалось.
– Я презираю то, как он это делал. И это останется неизменным, – говорил он, и князь понял, что разговор принимает самый неприятный оттенок.
– Ты предвзят к нему, он вовсе не так плох, – все еще настаивал на своем бес, – разве имеет значения, каким путем мы добиваемся поставленной цели?
Демон смотрел на них внимательно и настороженно.
ГЛАВА 3 НЕВОЛЬНЫЕ ВОСПОМИНАНИЯ
Да, конечно, этот красивый негодяй всегда защищал тех, кто в чем-то был на него похож. А князь Всеволод и он близнецы – братья. Но он хорошо знает, как они ужасны оба. И все кровавые последние события, доставлявшие ему столько горечи, он связывал, прежде всего, именно с ним. А уж если даже самого беса он вывел из себя, что случалось в последнее время не часто, то можно полагать, что он из себя представлял. И все-таки он выслушал доводы Демона.
Хотя они принадлежали к одному миру, но были такими разными и противными во многом друг другу, что даже с людьми он быстрее сходился и лучше ладил, несмотря на явную к ним неприязнь. Но бес не мог избежать общения с Демоном, потому что многие столетия был с ним знаком, и тому просто не с кем было общаться.
И скучая, а то и страдая без общества, он никак не оставлял того в покое.
Демон говорил, и казалось, говорит он совсем о другом человеке:
– Я не понимаю тебя, что же плохого в том, что князь сей был осторожен и хитер. Многое он просчитал и угадал. Сражался с врагами мало? Но они и не нападали на него, он мог усмирить их не только мечом, но и словом, разве неважно это? Ему в целости удалось сохранить свою дружину. А границы Руси защищены были, и бежали от него печенеги, как от ладана, говорят, ты бегаешь. Видно, было в нем что-то этакое. К большой власти не рвался он, так только дураки надутые к ней и стремятся, чтобы на столе великокняжеском покрасоваться. Иные за нее всю жизнь и отдают, на остальное и времени просто не хватает, и успокоиться так до смертного часа и не могут. Подчинял себе кого-то, пугал, но ради благого дела. Он Русь под свои знамена собирал, стать она должна была сильной да могучей. Только века человеческого для этого всегда не хватало, но это не вина его, а беда. Я знаю. как ты его за это наградил и куда поместил, в то время как все забияки, все погубившие и разрушившие этот мир, ради власти великие жертвы принесшие в первом кругу у тебя жируют, чувствуют себя спокойно и ты с ними беседы ведешь да совет держишь – вот твоя хваленая справедливость. Странной твоя любовь оказывается, – горячо упрекнул приятеля Демон.
И все еще никак после такой напраслины не мог успокоиться бес, но постепенно он начал понимать, что со стороны так все это и можно было представить. Он чувствовал, что в речах Демона в чем-то есть подвох, как и в делах его, о которых они спорили, но никак не мог понять, что за словами этими кроется.
Оставаясь