– Ты забыл, где живешь? Чиновники у нас что хотят, то и творят! Правящая каста, блин! Взять меня с этой «десяткой»… – привычно завел Аркадий, взявший пару месяцев назад машину, но вместо того, чтобы радоваться, не прекращавший ворчать. То ли долги, которые пришлось делать для покупки, то ли «мелкие недоделки» – сильно портили ему настроение.
– Вот стал бы я брать эту чертову «десятку», если бы не бешеный налог на иномарки? – спросил он Ивана, и сам ответил: – Ни в жизни. Да если бы не «растаможка», то за эти же деньги можно было бы взять вполне приличную иномарку.
– Надо, понимаешь, поддерживать отечественного производителя, – резонно заметил Иван. – Защита и поддержка родной автопромышленности, понимаешь.
– Да пошла она, эта промышленность, знаешь куда? – взорвался Аркадий. – Почему я, старый и бедный еврей, должен за свой счет поддерживать этот долбаный АВТОВАЗ? Государству надо? Вот оно пусть за свой ГОСУДАРСТВЕННЫЙ счет и поддерживает! А то привыкли все государственные проблемы за счет простого народа решать. Как вспомню 91 год, так кипятком ссусь. Эти суки, демократы-либералы, взяли и все вклады у стариков в копейки превратили. Уроды! Люди все жизнь горбатились, откладывали, а им оп-па и тю-тю, фокус-покус, вашу мать, а потом пенсии хочешь плачь, хочешь смотри, но прожить точно не хватит. ВСЕХ!!! Всех стариков единым махом в нищих превратили! Пенсионер и нищий синонимами стали. А автопром пусть вон за счет Чубайса поддерживают, тем более что там более 50% акций государственные. По всей цепочке скинут на половины тарифы за энергию, а то и совсем снимут, да налогообложение с них льготное. Как думаешь, на сколько подешевеют наши машины?
– Понятия не имею, – честно ответил доедающий леща Иван.
– И я не знаю, но думаю, процентов на 50 точно – это и будет их красная цена. Вот тогда бы и людям хорошо, стали бы недорогие машины брать, и автопром поднялся бы! – закончил, выдохнув, несколько успокоившийся Аркадий и вылил себе остатки водки в стакан.
– Давай еще раз… за ребят, третий пили конечно уже, но не грех и повторить.
– Давай, только я все, – предупредил Иван и привычно подставил кулак: пиво кончилось, а Аркадий не любил пить один и всегда «чокался», пусть даже и с кулаком.
Уже после первой рюмки Аркадий почувствовал, что скатывается в запой. Раньше, сразу после Афгана, он почти два года пил не просыхая, потом это перешло в регулярные запои. Он мог держать себя в руках и остановиться после пары рюмок, если было надо. Мог напиться до потери пульса, но, похмелившись с утра, не уходил