Вернувшись в Москву, я зашел в деканат и попросил предоставить мне место в общежитии. В тот момент там как раз освободилось место, так как одного студента отчислили из вуза. Приняв во внимание тот факт, что сессию я сдал хорошо, мне предоставили это место в общежитии.
Я с грустью покинул своих товарищей по квартире в Опалихе. Им предстояло еще долго жить там. Через год у них появились клопы и вши. Но, в конце концов, на старших курсах они все-таки перебрались в общежитие.
Согласно старым традициям МАИ, у студента на каждом курсе было особое прозвище. На первом курсе – «козерог», на втором – «оберкозерог», на третьем – «студент», на четвертом – «женатик», на пятом – «отец», на шестом – «дипломник».
В комнате общежития, куда я поселился, жили еще три студента: Витя Елисеев, Володя Павлюченко и Сашка. Был еще и четвертый студент – Олег Трушкин. Но он жил в общежитии нелегально – спал на полу или в какой-нибудь другой комнате на свободном месте. Елисеев, Павлюченко и Трушкин были «женатиками», а Сашка – «студентом». Я, соответственно, был «козерогом», то есть самым молодым.
Мне сразу же не понравился Трушкин – он показался мне каким-то высокомерным и наглым. Но позже оказалось, что он довольно неплохой парень. Первым делом мои новые соседи по комнате рассказали, что на моем месте жил «оберкозерог», которого студенческий оперативный отряд поймал с обнаженной женщиной на лестнице, ведущей на чердак. Этого парня сразу же исключили из вуза. Такую же судьбу они предсказывали и мне. Я не верил, но, к сожалению, последующие события показали, что они были правы.
Когда я пожил с этими парнями несколько дней, мне бросилось в глаза то, что все их разговоры были только о сексе. Елисеев и Трушкин уже имели некоторый опыт сексуальных отношений, поэтому они считали себя мужчинами. Сашка и Павлюченко такого опыта не имели – соответственно, они были мальчиками. Парни, бывшие мужчинами, постоянно и в мельчайших подробностях рассказывали о том, как они занимались любовью с женщинами. Эти парни гордились своим статусом мужчин. Они настойчиво убеждали мальчиков перейти в этот статус. Сашка и Павлюченко все время старались это сделать, но у них ничего не получалось. У Павлюченко была еще одна страсть – он играл в шахматы на деньги.
Отец Трушкина занимал какой-то высокий пост в администрации города Норильска. Папаша часто присылал Трушкину посылки с икрой, сервелатом, печенью трески и другими деликатесами. У Трушкина был мощный магнитофон, на котором он день и ночь крутил песни из репертуара ансамбля Битлз. Особенно мне в память врезались «Let It Be» и «Hey Jude». Так же до сих пор вспоминаю песни «My Sweet Lord» Хариссона и «Imagine» Леннона.
Почти каждую ночь напролет «женатики» играли в преферанс, выпивая при этом десятки бутылок пива (иногда были водка и вино). В течение короткого времени старшекурсники воспитали из меня хорошего работника