Да только обычного петушиного наскока с толчком у него не получилось, – руки-то из захвата я все же на всякий случай не отпустил, и толкать ему меня пришлось как-то боком, да еще и одной рукой. Смазанный какой-то дебют. «Латышский гамбит».
– Ну ты че… не пф-ф…
Я чуть сильнее нажал ему на локоть и, стараясь быть максимально деликатным, легонько закрутил его по нисходящей дуге к грунту, где и зафиксировал в лежащем состоянии, прибавив к захвату немного жесткости и взяв дополнительно на излом еще и кисть задранной кверху руки.
– Ап-пулка… Булк… Все… Все! Сдаюсь. Пусти, Витек!
– Готов к разговору?
– Ап-пф… Пусти…
Я отпустил Генкину руку, помог ему подняться и даже в качестве примирения несколько раз отряхнул ему песок с плеча.
– Чего ночью-то не пришел? Родители, что ли, не пустили? – стал настраивать я беседу на миролюбивый тон. – Даже Димон был. Удрал ночью от своих. И на пустырь.
– У меня это, не получилось, короче. – Генка зачем-то потер себя сзади чуть ниже спины. – Батя просто возле двери поймал. Ночью. Я только-только дверь открывать начал. Ремнем как дал! Два раза. Или три, кажись. Показать?
– Девочкам будешь свои ордена демонстрировать. Когда попросят.
– А ты приемчик мне еще покажешь? Вот этот, с рукой. Вжик… и мордой в песок!
– Если вести себя плохо будешь.
– Не. Я в смысле…
– В коромысле! А ты знаешь, что нам пришлось всю ночь разбойниц твоих искать? По всему району. Как стаду бодрых дебилов!
– Кого?
– Кого надо! «Это нога у того, у кого надо нога»…
– Чего?
– Я ж тебе и объясняю, – взял я Генку за пуговицу и стал разгонять нагнанный мною же туман. – Девку мы одну поймали. Той самой ночью. Под утро уже. Знаешь кого? Не поверишь. Ту самую Катьку… Мокрушницу. Что ты нам у оврага показывал. Помнишь?
– А-а… ту? И… че она?
– А ниче! Было грустно и горячо! Никакая она не Катька. Тем более не Мокрушница. Вдул ты нам… в уши, Ген-н-дос! Покривил душой, как последний… поц. Надавать бы по твоим шикарным ушам…
– Не надо. Если не Катька, то… к-кто тогда?
– Ты чего, издеваешься?
– Не… и не думал даже…
Как-то быстро «сдулся» клиент. Ни споров, ни возмущений. Хоть бы отмазку какую-нибудь придумал достоверную. Или новую легенду…
– Давай, сказочник, колись, придумал все про девок?
Генка тяжело вздохнул.
– Обещаю, никому не скажу, – заверил я его, – слово пацана.
– Придумал, – еле слышно буркнул Генка, потупя очи свои бесстыжие и елозя ножкой по песку.
Будто я этого не знал.
Да только Генкино признание сейчас дает ему хорошее алиби. Простое и надежное. Получается, что не имеет он никакого отношения к этим ночным постановкам. Не в курсе он. Иначе другая была бы реакция. С понтами и возмущениями. Впрочем, я так и думал, что Генка здесь ни при чем. Надо было лишь проверить и убедиться. Обеспечить чистоту дальнейшего лабораторного анализа.
Ну что ж. Отсутствие