–Зато разрешала мне рисовать столько, сколько я хотела, – скрутив на груди руки, ответила Алина, – И вообще, у меня есть еще трое братьев, а ты постоянно пытаешься контролировать только меня!
–Потому что у них уже давно мозги на место встали, – сев на кресло и начав массировать больное колено, произнес Игорь Васильевич, – Только у тебя одной всегда в голове был ветер. То ты рисуешь все подряд, в том числе приличное и неприличное, то убегаешь из дома, то учителей терроризируешь своим дурным поведением!
–Хочу пойти учиться на архитектурный факультет, – твердо ответила Алина, – Пойду учиться, там я смогу спокойно рисовать столько, сколько захочу. А иначе я буду продолжать свои упрямые выходки!
–В этом доме я ставлю ультиматумы! – слегка повысив голос, грозно произнес Игорь Васильевич, – Я уже неоднократно говорил тебе: если твой муж сочтет нужным потратиться на твое творчество, то так тому и быть, а я не хочу тратить на эдакую глупость целое состояние.
–То есть, если бы я попросила тебя купить мне тонну огурцов, ты бы купил, а на мое образование у тебя денег нет, – предположила Алина.
–Да причем тут вообще огурцы!? – удивился Игорь Васильевич, – Нужно получать ту специальность, с которой сможешь везде устроится, например, экономическую. А ты девка у меня умная, может, выведешь в итоге мой бизнес на мировой рынок.
–Пап, ну где я и где огурцы!? – твердо произнесла Алина, – А про мужа это ты правильно сказал! Вот выйду замуж и уеду от тебя! А может, и не выйду, может, я не хочу выходить замуж, и рожать карапузов, пока колосятся огурцы на ветру! И вообще, ты не думал о том, что я просто хочу стать художником, хочу посвятить себя искусству!
–Огурцы не колосятся, они…
–Я знаю, что они делают! Даже огурцы сами о себе не знают столько, сколько я про них знаю! Огурцы они вообще безмозглые! – повысила голос Алина, – Хотя, наверное, только мой брат Аркадий тупее огурца…
–Так все! Хватит! Вопрос закрыт! Моя дочь не будет питаться только тогда, когда нарисует в переходе очередную карикатуру, – произнес Игорь Васильевич, не дослушав до конца дочь, после чего быстро покинул ее комнату, – Хуже бабской глупости может быть только бабское упрямство…
Оставшись в одиночестве, Алина посмотрела на себя в небольшое зеркало на туалетном столике, после чего слегка усмехнулась. Ее ухмылка была наполнена одновременно и разочарованием, и неким высокомерием, причем одно было следствием другого. Алина не выглядела как роскошная красавица, пользующаяся спросом у противоположного пола, ее лицо было столь же пропорционально, сколь и непривлекательно. Несмотря на то, что длинные снежно-белые волосы и такое же бледное лицо были настоящей редкостью, в ее случае они неудачно подчеркивали узкие губы и болезненную худощавость. Из-за своего цвета волос, Алина обладала такими же светлыми бровями и ресницами, которые делали ее ярко-синие глаза чрезмерно выделяющимися на общем