– Откуда же? Как же?
– Намедни к Патриарху обратился один большой человек и спросил не то чтобы благословения, а, как бы сказать… чтобы церковь поддержала смену светской власти. Мол, антихрист изгнан, и на трон взошел избранный народом-богоборцем человек.
– Боже милостивый! А кто ж тот человек-то? – побледнела Анна Гавриловна, вдруг необыкновенно остро почувствовавшая в этой новости опасность для себя и мужа.
– Это нам неведомо! Но мы хоть и маленький приход, а всё радеем душой за веру, за православие. Приезжий просил быть готовыми к литургиям во славу новой власти. Текстик вот предложил…
Отец Василий извлек из закатанного рукава бумагу и помахал ею перед носом Анны Гавриловны, потом спрятал обратно.
– Выходит, готовится нечто важное. И мы должны знать, что нас ожидает. У нас ведь тут тоже служба! Мы как солдаты – «дан приказ ему на запад, ей – в другую сторону». Вот бы знать, кому, понимаешь, на запад, а кому – в другую сторону. Да и в какую. Так что ты расстарайся, милая, порасспрашивай Александра Васильевича-то. Не может такого быть, чтобы мы тут отголоски такого важного дела чувствовали, а он при своей должности жил бы в неведении. Упредить бы надо события касательно себя. А ты пей чай-то, вареньицем не побрезгуй. Целое ведро привез один из Киева! Да уж я говорил это! Вон и печеньице московское.
Отец Василий протянул Анне Гавриловне печенье, и она, думая о чем-то тревожным, послушно взяла его.
Глава 5
Никита Матвеевич Зеломудров, Чрезвычайный и Полномочный Посол СССР в одной небольшой, но очень важной европейской стране, расположенной поблизости от границы с Францией, совсем не так, как другие, размышлял о том, что начало будоражить умы многих его посвященных соотечественников. Он вообще многое делал совсем не так, как другие.
В том, что его семья останется в зените власти при любом стечении обстоятельств, Зеломудров не сомневался ни единой секунды и этому внимания в своих мыслях не уделял. Однако же с какой стороны взойдет солнце, и стало быть, сверкнет лучами славы этот самый зенит, ему не могло быть безразлично. Куда будет отбрасываться тень, – тоже забота не последнего порядка.
Зеломудров вполне соответствовал своей звонкой фамилии, то есть отличался мудростью, причем весьма глубокой, и полагал, что мир разделен для него с точки зрения интеллекта на две категории: общие формы, с которыми уже давно слился весь его род, и частности, или, иными словами, подробности. Вот эти самые подробности и вносили свою коррекцию в действительность. Замечать их, умело расставлять по всему «общему» полю, по мнению Зеломудрова, и было признаком государственной мудрости, которой он, несомненно, в полной мере, обладал.
Вот, пожалуйста, ближайший пример: незадолго до командировки в ту маленькую европейскую державу, из которой готовился его большой прыжок обратно на родину, он зашел с женой, Мальвиной Тихоновной, урожденной Свердловской, в небольшой магазинчик