Так. Подведем итог. У меня есть работа – хорошо оплачиваемая, не особо трудоемкая, занимающая всего несколько часов в день.
Я достала коннектор и посмотрела на засветившийся дисплей – девять часов.
Значит, три часа с утра и три часа вечером. И за это я получаю триста доунов на руки. Каждый день. Это уже само по себе верх моих мечтаний. Но существует несколько но. Во-первых, как долго этот кентанец будет нуждаться в моей помощи? А во-вторых, есть ли вообще гарантии, что завтра он не откажется от моих услуг?
Гарантии не отозвались, значит, делаем вывод – таковых нет.
Но это не все. Возможно, только возможно, что у меня вскоре появится серьезная работа с межгалактическим соцпакетом, ежемесячной гарантированной зарплатой и хоть какой-то уверенностью в завтрашнем дне. Но…
Это вилами на воде писано. А пока есть только кентанец с его длиннющим списком возможных причин для собственно моего увольнения.
Я скривилась и поднялась на ноги как раз за секунду до того, как лифт затормозил и двери плавно разошлись в стороны.
Поудобнее перехватив свою сумку, лямка которой была переброшена через плечо, я шагнула вперед и, не останавливаясь, сбежала вниз по высоким мраморным ступеням. Прошла сквозь просторный холл, разглядывая разноцветье витражных окон, расположенных по обе стороны от входной двери. Толкнула массивную дверь и вышла под моросящий мелкий серый дождь. Казалось, будто небо соединилось с землей, так было серо вокруг и мокро.
Накинув капюшон своей слишком тонкой кофты, я шагнула в эту сырость. Мокрые ступени под моими ногами, затем превратившийся в один сплошной ручей широкий тротуар. Я поплыла по его течению, вслушиваясь в шум дождевой воды, срывающейся в канализацию сквозь железные решетки. Спустилась на ярус ниже и выдохнула, оказавшись в своем родном районе. Тут и дома как будто были приветливее, и сырой ветер не так настойчиво пробирал до костей.
А в кармане сумки, там, внутри, лежали мои сто пятьдесят доунов. Куда потратить деньги? Вопроса такого не было. Приоритеты были расставлены давно. И их порядок ни разу не менялся.
Свернув к невысокому десятиэтажному, но зато очень широкому зданию, я обогнула припаркованные автолеты и прошла через вход для посетителей. В нос сразу ударил характерный больничный запах. Не останавливаясь, прошла через весь зал, плавно огибая многочисленных больных, снующий между ними медперсонал и посетителей, навещающих первых и норовящих выхватить и расспросить по интересующему вопросу вторых.
Подошла к стойке, над которой крупными буквами горела надпись «Касса». Сюда особой очереди никогда не было. Вот и сейчас я сразу же подошла к окошку и встретилась с глазами скучающей регистраторши – кверонки. Красная кожа, торчащие на затылке ярко-зеленые волосы и желтые огромные глаза – чистокровная уроженка Кверона, седьмой малой планеты