– Она и выглядит старше, после всего, что она пережила… – тонкие пальцы, с коротко остриженными ногтями, пожали руку Наташи:
– У тебя мальчик, – одними губами сказала доктор Кроу, – тебе надо о нем заботиться. Ты встретишь любимого человека, и выйдешь замуж. Вы приедете навестить нас, в Шотландии… – девушка приняла от Констанцы термос:
– Или вы приезжайте, в Италию. Я видела альбомы, там очень красиво… – Констанца вспомнила сухие веточки римской мимозы, в письмах Этторе, желтую, пачкающую руки, пыльцу. В кабину доносился рев штормящего пролива,
– Этторе не вернуть, но Степан рядом. Он всем рискнул, ради меня. Завтра мы встретимся и больше никогда не расстанемся… – захлопнув тетрадь, Констанца чиркнула спичкой:
– Очень красиво. Я была в Италии, только недолго. Но скоро мы собираемся надоесть и тебе и моему крестнику… – подпрыгивая на ямах, додж скрылся в белой, слепящей метели.
Школьное, синего драпа пальтишко, с кроличьим воротником, перекинули через ручку кресла. На потрепанной ушанке таял снег. Констанца второй год ходила в вещах, полученных на Дальнем Востоке. Она рассеянно огладила воротник кардигана, серого кашемира:
– Свитер с лодки. Чекист меня спросил, какую шубу мне привезти… – Констанца помнила свой недоуменный голос:
– Бывают разные шубы… – работник МГБ запинался, вспоминая названия мехов, на английском языке. Констанца отмахнулась:
– Мне нужно только пальто, шапка и ботинки… – ботинки были мальчиковые, как звала обувь Наташа Юдина.
В апартаментах хорошо топили. Констанца сидела в кресле, подвернув под себя ноги, грызя спелое, крымское яблоко. По возвращении с тоннельного участка она, с привычной аккуратностью, написала отчет для полковника Гаврилова и обошла конструкторское бюро, с лабораториями. Домашние, войлочные тапки мягко ступали по полу:
– Побег побегом, но у меня есть рабочие обязанности. Проекты останутся без присмотра, но я, хотя бы, удостоверюсь, что все в порядке… – многие арестованные инженеры, в бюро, говорили на немецком языке. Впрочем, иностранок, кроме покойной Лючии, сюда не посылали. Никто не подозревал, что Констанца хорошо объясняется по-русски. Констанца доела огрызок:
– МГБ боится, что я с кем-нибудь снюхаюсь, как они выражаются. В Германии была хорошая инженерная школа. Наверняка, ученых из бывшего рейха привезли в СССР, собрали в отдельной шарашке… – она вспомнила о Марте:
– Безопасный адрес сработал. В Лондоне получили письмо, Степан прилетел за мной… – страницу тетради покрывали бесконечные крючки шифра. Констанца покусала карандаш:
– Марта занималась