Ополоснула кисти и бросила взгляд на себя в зеркало. Напряженное лицо, припухший, еще не отошедший от его поцелуев, рот, и лихорадочно блестящие глаза женщины, которая сходит с ума по мужчине и боится его потерять. Я запуталась в сотканной мною же паутине… Но если мне так больно сейчас, то что же будет после, когда мы расстанемся и все оборвется?
«Господи боже, – вихрем проносится в моей голове, когда я утыкаюсь взглядом в отражение своих застывших зрачков, – здесь, в реанимации, в паре метров от меня лежит мой больной ребенок, которого я не видела целые сутки, а я думаю только о Сечине». Стыд – нереальный, моментально смявший меня, наваливается с такой силой, что я зажмуриваюсь и приваливаюсь к умывальнику, чувствуя, как лицо начинает пылать. Холодеют кончики пальцев.
Скажите мне, я вообще – нормальная, если вместо того, чтобы сидеть с ребенком, отправилась из «Бакулевского» на квартиру к Сечину и полночи там развлекалась? Я нормальная, вообще, или у меня нет ничего святого? Нет ничего, ни в мозгах, ни в душе? Сорвалась… куда, зачем? Похоть одолела? Полгода не было секса – и поплыла? Господи, да что же я за человек-то такой, а?
«Данька, мальчик, пожалуйста, прости меня!»
На лбу и висках моментально проступают капли холодного липкого пота, и мне уже отчаянно хочется сунуть в рот кулак, чтобы не закричать.
– Саш, полотенце возьмете… Саша, что с вами? – пугается Наталья Павловна, которая, бросив совать мне полотенце, с тревогой вглядывается в меня.
– Ничего… Не надо, – трясу головой, провожу рукой по лицу. Боясь, что эта женщина сейчас начнет пичкать меня лекарствами или, что еще хуже, бросится звонить Сечину со словами, что «Саше плохо», отклеиваюсь от умывальника. – Все нормально, – сглотнула комок, вставший в горле. – Наталья Павловна, скажите, пожалуйста, а вы Данилу Кириллову сегодня видели?
– Видела, – кивает она и, кажется, чуть успокаивается.
– И как он?
– Нормально.
«Что-то сухо она отвечает…»
– А скажите, ночью с ним кто-то сидел?
– А вы, Саша, простите, но – кто вы этому мальчику? Просто, – она неловко мнется, – я так поняла, что вы собираетесь здесь передачу снимать, а к мальчику вас пускают, потому что Арсен, как лечащий врач, за вас попросил, – неожиданно заключает она, чем и ставит меня в тупик.
– Да, передачу… – бормочу в ответ я, лихорадочно пытаясь