Я тайком огляделась по сторонам. Все внимательно слушали, как будто им было ужасно интересно. Я-то с трудом понимала одно слово из десяти, а общий смысл речи от меня и вовсе ускользал. «Как бы Антонина не заметила. Еще выставит меня отсюда, массовую обывательницу», – с тревогой подумала я, принимая умный сосредоточенный вид.
– …Итак, взяв за отправную точку творчество Энди Уорхола, в развитии современного искусства я усматриваю два вектора: отсутствие художественности и синтез жанров, то есть тенденцию к слиянию различных его видов в нечто единое. И то и другое – заметьте, я не просто так говорю – имеет прямое отношение к Чистому Творчеству…
Похоже, я угодила на этот спецкурс по ошибке. «Если и дальше все пойдет в том же духе, я вылечу после первого же зачета, – тоскливо подумала я, чувствуя себя непоправимо тупой и необразованной. – Нет, после первого вопроса».
Антонина остановилась у окна, задумчиво глядя на свое отражение.
– В Историческом музее, на выставке, посвященной снятию блокады, меня поразила одна инсталляция: своего рода ширма длиной около десяти метров, сплетенная из человеческих волос, связанных девятьюстами узелками. Невероятная хрупкость и грандиозность одновременно! Нехудожественно? Да, бесспорно, но ведь потрясает. Или другой пример. Представьте себе: Финляндия, музей современного искусства, расположенный в естественных пещерах на глубине более пятидесяти метров под землей. Идешь по темному каменному коридору. В стенах – узкие ниши, из которых пробивается слабое мерцание, как будто отблески магмы. И вдруг коридор заканчивается круглым озером-колодцем, в центре которого – медленный, неумолимый водоворот, черная дыра, где исчезает все сущее. Сверху на гладкую поверхность озера падает столп бледного, невероятно далекого дневного света. И тишина.
– Сильно, – уважительно сказала темноволосая девушка.
«Тоже мне, произведение искусства. Штирлиц попробовал слив. Слив не работал», – подумала я скептически, хотя нарисованная Антониной картина меня, прямо сказать, впечатлила.
– Очень лаконично и просто, почти примитивно, – сказала Антонина. – Но эта простота гениальна. И вот еще – название. Как вы думаете, какое?
– «Все там будем», – угрюмо предположил Иван.
Антонина сделала отрицающий жест.
– Композиция называется «Wake up».
– «Проснись», – перевела Погодина. – Ишь ты.
Я впала в философскую задумчивость и пропустила несколько секунд разговора.
– Таким образом, – продолжила Антонина, обращаясь