На выходе из церкви ее ждало ещё большее испытание: проходя мимо нищих и раздавая подаяние, она столкнулась с Мишей. Он подошел к ней и тихо произнёс:
– Христос воскресе, Машенька!
Она ответила, чувствуя, что ее сердце стремительно летит в пятки: ей было страшно целоваться с Мишей, хотя в прошлом и позапрошлом году она не придавала этому значения.
Неожиданно она поняла, что и он смущён не менее, и это было странно.
– Что вдруг изменилось во мне? Почему он с трудом наклоняет голову, словно прикладывается к иконе? Наверное, я стала некрасивой, -вывод, сделанный Марусей, был неутешительным.
Эта мысль отравила ей поцелуй, но губы молодого человека уже коснулись ее нежной, словно лепесток розы, щеки.
Глава 27
Лето1913.
Ах, как же ошибалась Маруся, видя причину смущения Михаила в том, что он вынужден поцеловать некрасивую соседку! В настоящий момент Миша Таланов, cидя в вагоне первого класса мариупольского поезда, смотрел в окно и тоже вспоминал этот эпизод. Глаза его следили за переменой неброских российских пейзажей, а сердце уже летело в Большие Дубы. Он не переставал думать о Марусе и боялся только одного: ее равнодушия.
Родион и Вера сидели напротив, сцепив руки в кольцо, и не сводили глаз друг с друга. Они не мешали Мише, и он всласть размечтался о новой встрече с Марусей. А молодая пара была настолько поглощена в свои переживания, что даже начинающий вагонный вор мог, не таясь, «позаимствовать"их чемоданы – боюсь, они нескоро обнаружили бы пропажу.
А Миша думал о том, как неловко он повел себя на Пасху. Всему причиной – неожиданно распустившаяся весенним цветком редкая красота Маруси Астафьевой. Она выросла и изменилась настолько, что невозможно было по-прежнему относиться к ней, как к подруге младшей сестры.
Тогда, сразу же по приезде, он бросился в Большие Дубы, привез ей книги, и не потому, что она просила. Он знал, что Маруся любит стихи и хотел сделать ей приятное. В домашней обстановке, в знакомом платье она выглядела обыкновенной – милой, доброй младшей подружкой, с которой можно было делиться всем, как с родной сестрой. И тут же Миша отрицательно покачал головой, опровергая самого себя: как раз с родными сестрами, Надей и Раей, он никогда не откровенничал.
Отсутствия Маруси вечером, во время крестного хода, он, не то, чтобы не заметил, а не придал значения, да и вечер на исходе Великой Субботы был сам по себе торжественен и драматичен, к тому же с Мишей спешили поздороваться многие знакомые и друзья.
Воскресным утром Талановы отправились в церковь. Они немного опоздали: Астафьевы уже стояли впереди со свечами в руках. Петр Андреевич спешно пересчитал по головам всех домочадцев и выдал каждому по свечке. Они протиснулись вперёд, к Астафьевым, по пути произнося приветствия.
Аня Астафьева дернула Мишу за рукав и показала на место рядом с собой. Юноша покорился, надеясь