– Обещай, – отец запинался. Его старческая морщинистая рука тряслась. – Обещай, что постараешься забыть то, что ты прошел. Обещай оставить это в прошлом. Я понимаю, нужно много времени, чтобы это забыть… Но обещай, что постараешься вырвать из памяти тот ад, что ты прошел.
– Обещаю. – Прошептал сын.
– Ты просто обязан быть счастливым, слышишь? – Вдруг закричал Дмитрий Петрович. – Ты просто обязан, родной мой!
Дима и Максим, наблюдавшие сцену прощания отца и сына на почтительном расстоянии, сморгнули невольные слезы.
– Да, отец! – Игорь порывисто обнял отца и отвернулся. – Обещаю писать и звонить каждый день. И обещаю забыть. – Он повернулся и посмотрел отцу в уставшие красные от слез глаза. – А ты обещай, что не будешь так за меня волноваться. Обещаешь? Ты нужен мне живой и здоровый.
– Да, сын. Договорились.
Когда самолет поднялся в воздух, Игорь дал волю слезам. Друзья не мешали ему, все понимая и сочувствуя его трагедии.
После поездки к отцу, Игорь еще целый год переносил операции. Мелькали лица врачей и медсестер, менялись лекарства и уколы… Казалось, этому не будет конца. Но Игорь переносил боль и страх мужественно, помня об обещании, что дал самому близкому человеку – отцу.
С другой стороны, жалость и ненависть к самому себе разъедали ему душу. Игорь сжал руку в кулак и с силой ударил по стене. Эта мысль постоянно вертелась в голове, словно рана, которая не переставала кровоточить. И ничем мужчина был не способен унять боль, что сидела в глубине его покалеченной души. Он уже не желал сражаться. Он понял: жизнь кончена. Он не понимал, почему спасся. Для чего? Теперь от него осталась лишь половина человека. Он посмотрел на свое обнаженное тело под струями воды. У него не было половины правой руки и ноги. Он был лишь частью того человека, что был раньше. А эти шрамы, что испещрили все оставшееся тело от ступни до щеки?! Они омерзительны.
Игорь вылез из ванной, вытерся и надел протез на руку и ногу. Конечно, он не позволял жалости взять верх. Эти мысли тут же пресекались его сильным характером и несгибаемой волей. А еще, упрямством. За эти полтора года, что он жил здесь, он тренировался дни и ночи напролет, превращая свое тело в то, что хотя бы отдаленно напоминало его до этой трагедии. Игорь не мог позволить боли и отчаянию взять над собой верх. И друзья признавали, что он выглядит вполне сносно.
Был у Игоря еще один друг, самый близкий. Тот, что не давал жалости взять над мужчиной верх. Его пес Рекс. Игорь опустился перед псом на пол и зарылся в его густой шерсти. Рекс уже не мог сидеть на своей подстилке, он звал хозяина погулять и, улыбнувшись, мужчина и его собака вышли на улицу. Радостный пес забегал по округе. Пусть побегает. Еще слишком рано, прохожих нет. И, значит, не надо надевать намордник.
Игорь увидел большого красивого пса породы немецкой овчарки на заброшенной стоянке недалеко от дома несколько месяцев назад. Он жалобно скулил от голода и одиночества. Игорь часто подкармливал его, надеясь,