Тихие омуты. Александр Евгеньевич Москалев

потихоньку оживала, готовясь к утренней службе, чтобы начать новый день с вознесения своей скромной и недостойной хвалы Творцу. Тут и там уже слышались голоса, скрипели растворяемые двери, ворота и калитки, люди на улице собирались кучками, приветствуя друг друга пожеланиями Божьей помощи и вопросами о том, как кому спалось прошедшей ночью. Затем беседа плавно переходили на насущные деревенские нужды, на теплую погоду, на вчерашний обильный улов рыбы, и так за мирскими разговорами общинники потихоньку двигались вверх по деревне, туда, где чуть в стороне от главной улицы, с трех сторон окруженная лесом, стояла деревянная, необычной архитектуры, церковь Исхода праведных, которая в документах районного кадастра недвижимости значилась как освященная в честь пророка Моисея.

      Семен уже не испытывал прежнего удовольствия от своей неторопливой утренней прогулки, зато в нем просыпалось радостное возбуждение, охватывавшее его всякий раз в преддверии богослужения. В нем соединялось благоговение перед Творцом, уважение к мудрости и праведности наставников, чувство единения со всей общиной, и немного детская и, как знал Семен, греховная, гордость от того, что он является Избранным.

      Развернувшись, Семен тоже пошел в сторону церкви, здороваясь с выходящими из своих домов односельчанами. Ему нужно было успеть переодеться и помолиться дома перед тем, как идти на службу, но парень был уверен, что успеет все сделать, и даже, как это и подобает Избранным, одним из первых подойдет под благословение старшего наставника Ильи.

      Глава III

      Погода начинала портиться. По глади Ярозера, подгоняемые крепчающим ветром, побежали барашки волн – предвестники ненастья. Солнце еще просвечивало сквозь пелену облаков, но на северо-западе, у горизонта, показались свинцовые дождевые тучи. Устроившись на вросшем в землю валуне под защитой монастырской стены, Маша делала беглую зарисовку летней церкви. Девушка любила и умела рисовать, хотя обычно пейзажам предпочитала портреты и классические натюрморты. Артем бродил неподалеку с фотоаппаратом, выискивая удачные ракурсы. Он уже сфотографировал по отдельности интересовавшие его архитектурные и декоративные элементы обеих церквей и теперь пытался подыскать место, откуда оба строения можно было бы поймать в один кадр.

      Молодые люди поселились в недавно отстроенном стараниями игумена Анисима гостевом доме. Он был деревянным и казался насквозь пропитанным запахом свежесрубленной древесины. Купить новую мебель еще не успели, поэтому в комнатах для гостей стояли узкие железные кровати, которые игумен несколько лет назад удачно приобрел в Златоустьинске после закрытия местного интерната.

      – Видимо ночью будет дождь, – Артем подошел к своей невесте и слегка приобнял ее за плечи, вглядываясь в обозначившиеся на белом листе бумаги контуры церкви.

      – Ты же знаешь, что я его люблю, – сказала Маша, не поворачивая головы.

      – А что ты еще любишь? – игриво спросил