Негромко захлопнув потрёпанную книгу и облокотившись об шершавую кору сосны, Мария вновь протёрла глаза, словно пытаясь поверить, что это не какой—то безумный сон, а реальность, и что её, если не каким—то чудом, то явно проклятием, занесло в не пойми какое место, выбраться из которого она не знала как, ну или по крайне мере не видела этой возможности. И ведь чёрт попутал её принимать такое наследство, от которого только одни проблемы!
Наверное, потребовалось несколько часов, чтобы спуститься с высокой сосны на землю и оказаться под прикрытием громадных листьев папоротников, спасающих от безжалостного солнца и открывая скрытую ото всех тропу из тени и словно выложенную из чёрной, словно выжженной, земли. Тут не росла трава, а та что была по краям имела странный сероватый оттенок, словно лишилась всех цветов за раз, покачиваясь от почти незаметного ветра и как—то странно хрустя под ногами. Стрелка часов же упорно показывала вперёд, словно ведя по этой тропе всё дальше и дальше, заводя в самую чащу, куда уже не пробивалось солнце, а непрогретая земля морозила онемевшие стопы. Казалось, ещё чуть—чуть, и можно было увидеть на траве и плоских серых камушках иней или первую изморозь, по крайней мере ей так казалось.
– Да что ж это за место такое?.. – обхватив дрожащие от прохлады плечи прошипела от досады Мария, со всей силы пнув подвернувшуюся под ноги шишку, что с тихим шорохом упала в паре метров от неё, заставив чёрную гладкую землю даже дрогнуть, а мелкие камешки задребезжать.
Так и замерев на месте, девушка осторожно присела, всматриваясь в еле заметно подрагивающую землю и замечая, как седая трава опасливо пригибается к земле, а громадные листья папоротников сворачиваются в длинные пики стрел, оголяя лазурь неба над головой с переплетением высоких крон сосен. Резко обернувшись и всмотревшись в пропадающую за зарослями высокой белой травы дорогу из чёрной земли, Мария осторожно поднялась на ноги, слыша уже по мимо странного неясного треска собственные удары сердца в ушах, и только после, когда на горизонте замаячило что—то чёрное и неясное, опасливо отступила назад. Не нравилось ей всё это. Ой как не нравилось!
Развернувшись и из последних сил ринувшись вперёд, смахивая с лица налипшие рыжие пряди и спотыкаясь об выглядывающие из—под земли корявые корни деревьев, она то и дело, что оборачивалась, с каким—то неясным страхом замечая, как точки фигур с каждой секундой всё приближаются и приближаются. Уже можно было расслышать стук вгрызающихся в землю многочисленных копыт, тихий перезвон лат и ржание, что срывалось с губ коней вместе с белым паром, окружающим тёмные впадины ноздрей.
Мария бежала и оглядывалась, спотыкаясь о собственные ледяные ноги и чувствуя, как со лба всё чаще и чаще скатываются холодные испарины пота, заставляя волосы прилипать к лицу и закрывать и так застеленные белым