Того же мнения был и Василий: непременно вписать!
Хозяин квартиры жался к стене. Согбенный старичок, лысый, как коленка, в очках с толстенными стеклами, за которыми совсем не видно было его глаз. Слепые белесые стекла, придававшие старику совсем уж жалкий вид. Линялые треники, застиранная фланелевая рубаха и клетчатые тапочки с дырками, из которых торчали большие пальцы ног, дополняли картину. На ум невольно приходило сравнение с дешевой склизкой карамелькой в выцветшем от времени бумажном фантике. Несмотря на зиму, хозяин квартиры разгуливал без носков, ногти у него на ногах были желтые, остриженные почти до мяса, и такие же старчески неприглядные, как и все его высохшее тело. Топили в квартире, надо сказать, на совесть. Кутузовский!
– Квартирка ничего, – Василий по-хозяйски прошелся по комнатам. – Только ремонта требует, а, папаша?
– Ась? – старик приложил к уху согнутую ладонь.
– Ремонт, говорю, давно здесь не делали.
– Да откуда же деньги, сынок? На пенсию живу. Деток-то нет. Помогать некому.
– Вот и ни к чему тебе такие хоромы, – грубо сказал Василий.
– Ась?
Лидия Павловна молча стояла в дверях, глядя, как старик, шаркая ногами, идет в коридор показывать покупателю санузел и кладовку. Она и так знала здесь каждый сантиметр, в этой квартире. Она уже практически стала ей родной, также как и Федор Самсонович, который ласково называл Бестужеву Лидушей.
Квартира выглядела так, как и должно было выглядеть жилье одинокого старика, живущего на одну пенсию. Лидия Павловна всегда предупреждала, когда привезет покупателей. Проколов быть не должно. Именно у таких, как Федор Самсонович, Василий безнаказанно мог «отжать» все, что ему вздумается. Во всяком случае, он так думал. А ведь у него тоже есть отец, и он тоже старик. Наверняка болен и также беззащитен. Или у таких, как Василий, родственные чувства атрофируются?
– Вася, мне нравится, – зашептала певичка. – Только все здесь такое обшарпанное. Ты мне сделаешь джакузи? И гардеробную. А еще я хочу розовый диван в гостиную и пушистый розовый ковер. А еще…
– Помолчи, – поморщился Василий.
Лидия подумала, что слишком уж часто молодожен употребляет это «помолчи», разговаривая со своей половиной. К нему подошел адвокат, и Бестужева напрягла слух.
– Лакомый кусок, повезло тебе, – услышала она. – Старик – маразматик. Наполовину глухой и слепой. Таких надо кидать. И эту… – тут адвокат понизил голос.
Она усмехнулась. А как же обещанные щедрые комиссионные? Нет у людей ни стыда, ни совести.
– Значит, так, –