– Пап, а сколько получает Хрущёв?
– Тебе зачем?
– Ну, просто спрашиваю.
– Он на государственном обеспечении.
– А Подгорный?
– Все они такие, – «партия и уряд, сыдят соби и курят». Мы тут хлеб с горохом едим, а они жируют.
– Ты что против советской власти?
– Упаси боже, – себе дороже. Вон Баба Вася сфотографировал, як колхозные машины возят першому секретарю всякий харч, и шо?
– Да знаю я, в дурдом отправили. Первый секретарь за всё заплатил, даже накладные есть, нам историк говорил.
– Они любых накладных целую фуру привезут. Мне с ними не тягаться, моя хата с краю.
– А я пойду в партию и буду за народ.
– Кто ж против? Иди, Янык, глядишь, и мы с мамой возле тебя заживём, на «Победах» и «Волгах» ездить будем, марципаны жрать. Мы жы-ж тоже народ.
– Не Янык, а Иван. Броньке повезло, он в Одессе много зарабатывает, в техникуме учится, папа его невесты в обкоме работает. Блат будет.
– Не в коня корм. Бронислав не из тех, кто за сладкую жизнь поженится. Похерит он всё, помяни моё слово.
– Не может быть. Почему?
– Другой он. Броньке надо в революцию родиться, вот бы накуролесил, сто лет не разгрести. Только бодливой корове, бог рога не даёт.
– А я? Я лучше Броньки?
– Смотря кому. Все мы думаем, что лучше других, однако, другие думают так же, как и мы. Человек предполагает, Бог располагает. Взять цыган – ленивые, хитрые, тупые, вороватые, а живут и живут. При фараонах жили! Где теперь фараоны? Вон цыган Володька Пулькач: круглые сутки пьяный, семерых наплодил, нигде не работает и живёт не хуже нас. Хотя я, и любой другой человек скажет, что мы лучше Пулькача.
– Пап, но ты же лучше, ведь, правда?
– Потому-то мне бог детей не даёт, – Адам сумрачно достал мятую пачку «Шахтёрских», молча раскурил папиросу.
– А мы, а я, пап?
– Ладно, Вань, ты меня меньше слушай, ничтожный я человечишко, болтаю тут всякую ерунду. Пойду маму встречу, а то ей страшно ночью со смены возвращаться. Завтра сходим в раймаг, телевизор купим, нечего тебе по соседям бегать.
– Ура!
Ване очень хотелось жить в достатке, в почёте и уважении. Глядя на родителей, которых очень любил, Ванёк внутренне содрогался. Неужели и ему придётся вот так же кормить свиней, копать огород, ходить каждый день на работу, чтоб получать несчастные