Она стоит в нерешительности у двери гостиной, переминается с ноги на ногу.
– А как же твой отдых? Тебе необходимо…
Я нетерпеливо протягиваю к ней руки:
– К черту отдых! Иди же ко мне!
– Ты, правда, любишь меня? – она подходит к дивану.
– А на фиг бы я приходил к тебе? – хватаю ее за руку и привлекаю к себе. – Мы уже два года вместе, неужели ты за это время не поняла, что я влюблен в тебя, как мальчишка?
Лариса не спеша снимает халат и ложится рядом. Ее плечи и грудь – символ совершенства. Меня охватывает желание.
– Нужно задернуть шторы! – спохватывается она.
– Ни за что!
Я глажу худенькое личико Ларисы, тонкую паутинку морщин, залегших у глаз, чуть розовые скулы. Потом целую каждый пальчик на ее прекрасных руках. Вскоре она начинает торопливо отвечать на мои ласки.
Проходит час, и Лариса, уставшая от страсти, засыпает на моей груди. Мне хочется ее еще, но я не решаюсь будить – пусть поспит в крепких объятиях мужчины, как должна спать любимая и любящая женщина. Я только, чуть касаясь кончиками пальцев, глажу ее бедра и живот. И в смутном облике дыхания Ларисы вижу склонившееся над нами лицо блаженства и счастья. Девочка, ну почему ты спишь?
Но вскоре я и сам закрываю глаза, окунаясь в сон, как в теплую воду летнего пруда.
Когда просыпаюсь, растормошенный Ларисой, часы показывают почти два по полудню.
– Господи! Мне же на, работу! – вскакиваю, как ошпаренный, и, кое-как умывшись, натягиваю на себя одежду. Лариса стоит рядом и ласково улыбается.
– Тебе на семь вечера? – спрашиваю.
– Да, я сегодня выхожу в ночь, – отвечает она и помогает мне застегнуть воротник рубашки.
Лариса работает в кассе железнодорожного вокзала.
…В редакции меня никто не искал. Сажусь за стол и принимаюсь за дело. К концу рабочего дня приношу наборщикам обширную корреспонденцию и пару заметок.
Вечер. Я дома. Дети поехали в цирк. Мы с женой одни. Она готовит ужин.
Жены тоже имеют право на счастье, тоже нуждаются в ласке, нежности и заботе. Я помню об этом, и оттого веду себя сегодня с Аней, как подобает любящему супругу. Тем более, что и притворяться мне не нужно.
– Анечка, сделай доброе дело, – прошу вкрадчиво сладеньким голоском.
– Что? – спрашивает она, помешивая в кастрюле закипающий суп.
– Разденься. Полностью! Я хочу тебя видеть голой.
Жена удивлена не шибко, такие просьбы с моей стороны – не редкость. Улыбается ласково и, как мне кажется, с любовью.
– Ты сегодня не в себе, Ваня? Какой-то радостный, праздничный! – в ее голосе чувствуются тепло и благодарность.
– Сейчас я раздену тебя сам! – говорю с шутливой угрозой и подхожу к жене.
Она отступает в сторону, упирается руками в мою грудь.
– Я ведь готовлю ужин… Смешно ходить голой.
– Смешно? Кому? – я хватаю Аню за талию и притягиваю к себе. Она визжит, вырывается,