Иногда они с Мишелем встречались в маленьких городках, снимая комнаты в пансионах. Лаура появлялась первой, сходя с деревенского автобуса, со скромным чемоданом, и футляром для пишущей машинки. Она старалась выбрать комнату с кухонным углом. Мишель, с документами фермера, делал вид, что приехал на рынок. Лаура помнила холщовую куртку и кепи мужа, веселый голос:
– Держи. Яйца, салат, лук с грядки, и твоя черника… – он привозил плетеную корзину ягод, или лисички. Лаура покупала в лавке свежие сливки:
– Теодор научил меня по-русски лисички готовить. Только они со сметаной грибы делают. С черникой я пирог пекла, по рецепту бабушки Марты… – Лаура не застала бабушку в живых, но у тети Юджинии хранилась рукописная тетрадь, с пожелтевшими страницами.
Девочкой, Лаура любила читать четкий почерк бабушки:
– Пирог с тыквой, пирог с черникой. Запеченная индейка к Дню Благодарения или Рождеству, соленые огурцы, на русский манер… – бабушка занесла в тетрадь даже рецепты щей и квашеной капусты:
– Мишель любил шукрут, – Лаура всхлипнула, – он рассказывал, как до войны ездил в замок де ла Марков. Покойная Элиза с матерью готовили ему шукрут с можжевеловыми ягодами. Я обещала, что после войны сделаю ему и шукрут, и говядину по-бургундски, и петуха в вине… – ночами они часто говорили о послевоенном времени:
– Я уйду из Секретной Службы… – смеялась Лаура, – начну преподавать языки, в университете, а ты вернешься в музей. Станем, как добропорядочные буржуа, гулять с детьми в Люксембургском саду… – Мишель обнимал ее:
– Будем ходить к мессе, обедать у Теодора и Тео, приглашать их к себе… – Лаура поджала колени к животу:
– Ничего не случится. Мишель ко мне не вернется, я ему не нужна. Я урод, мне надо спрятаться, в глуши, в деревне… – Лаура вытерла слезы с лица: «Думай о деле».
Прежде всего им требовалось добраться до Грютвикена, миновав северный хребет и сто километров пути, по вечному льду. Вчера Лаура не успела, как следует, поговорить с Мишелем:
– Он бежал от немцев, убил фон Рабе… – женщина передернулась, – надо уходить, как можно быстрее… – нацисты могли отправить за Мишелем погоню:
– Сэр Николас потом может сюда вернуться, если захочет… – Лаура прислушалась, но за шкурами царила тишина, – захочет, конечно. Понятно, что семья его не интересует. Да и живы ли Стивен с Констанцей… – Лаура подумала:
– Мишель тоже ничего о семье не знает. Он сказал, что его Волк через линию фронта перевел, осенью сорок четвертого года, в Италии. В январе сорок пятого фон Рабе арестовал Мишеля, в Будапеште, и с тех пор он больше никого не видел… – и Волк, и кузен