Для меня ж откровением стало,
Что я якобы был главарём,
Что взрывчатку, ни много, ни мало,
Мы зарыли с ним вместе, вдвоём.
Сорок <<вечников>> схвачены были,
В карцер брошены также, как я,
День и ночь, нас пытали и били,
Чтоб узнать, где взрывчатку таят…
ЧАСТЬ 4
..Я опишу, как сорок <<вечников>
В тюремную ворвались тишину.
Картина, скажем так, бесчеловечная…
Избитый, в карцере, я отходил ко сну.
Но стали с треском отворятся двери,
Их волокли под стоны, ругань, крик.
Глазам своим мне трудно было верить,
В дверном проёме человек возник.
Вместо лица кровавая сплошь маска,
В глазах, отчаянье, страдание и боль.
Мне для рассказа вряд ли хватит краски,
Чтоб поделиться чувствами с тобой.
Ещё не пал он на пол от бессилья,
Как в коридоре снова топот ног.
И снова измождённого вносили,
От криков ужаса и боли стих острог.
Лишь брань охраны, опьянённой кровью,
В наших ушах звучала, приговором.
Зализывая раны, к изголовью,
Ко мне подсел избитый жутко вор.
– А ты как здесь? Допрос неумолимый
Мне предстоял, но, видно по всему,
Меня узнали:– Он <<неисправимый>>, —
Кто- то из узников ответствовал ему.
…Я в своей жизни многое изведал,
Но ад кромешный наступивших дней
Меня толкает здесь прервать беседу,
Чтоб поразмыслить о судьбе своей.
Я восемь лет терпел тюрьму и пытки,
Но дух мой не сломали, не смогли.
Тогда они усилили попытки,
К повешенью за <<драку>> подвели.
После часов в <<рубашке>> и побоев
Я мог ходить по <<стеночке>> едва.
Хоть карцер был обителью изгоя,
Но мысль о мести, в голове жила.
Она мне придавала смысл в жизни,
Хотел доносчику я сторицей воздать.
За всех, от клеветы познавших тризну,
Ему <<привет>> прощальный передать.
Достал я две иголки в лазарете,
И ими смог решётку подпилить.
<<Работая>> ночами в лунном свете,
Сумел <<свободу мнимую>> добыть.
…Я крался вдоль стены так осторожно,
Что сердца стук мне заглушал шаги.
И я б добрался до него, возможно,
Но пред глазами вдруг пошли круги.
За столько лет я в замкнутом пространстве
Совсем отвык от воли, вот беда.
Казалось, что пройти эту дистанцию,
Я не смогу, никак и никогда.
Катились слёзы от бессилья, стены,
Казалось не дают мне сделать шаг.
Предательски тряслись от страха члены,
И понял я, что дело моё <<швах>>.
Вперёд идти не мог, но и вернуться
Уже