Вдруг, мостовая стала окрашиваться алым цветом. Единственные источники света, которыми служили фонари, стали лихорадочно быстро мигать. Дома стали стареть на глазах. Трещины, которые могли возникнуть только после сильного землетрясения стали появляться на домах как паста, оставленная на бумаге шариковой ручкой. Пыль ссыпалась с них, а ядовитый плющ поглощал дома в своё царство.
В некоторых постройках начал виднеться тусклый, желтый цвет от керосиновых ламп. «Что-то здесь произошло около двух ста лет раннее, я уверен». Остин перестал бояться, начав принимать город как что-то должное. Вместе с исчезновением страха, исчезли и трещины на домах, алый цвет восходящей луны и мертвая тишина. Дома начали жить своей жизнью.
Улица стала теплой и чистой. Ходьба по мостовой стала легкой и приятной. Длинные, уличные фонари окрашивали мостовую в темно-желтый цвет. Они, как и керосиновые лампы в домах, дарили тепло. Свет виднелся в домах сквозь матовые окна. Что-то однозначно испытывало его. Хотело испугать, но не добившись результата, залезло обратно в своё обиталище.
Он встал, и пройдя ещё двадцать метров, стал замечать что мостовая начинает заканчиваться. Перед ним, в центре улицы, стоял огромный, фонарный столб. «Царь-фонарь» – подумал Остин, и оглядев пустоту, которая окружала столб, понял что хочет приблизиться к нему. Этот фонарь был единственным, который не излучал свет. В нем было что-то зловещее и мрачное. Возможно, именно поэтому он начал манить Остина. Может быть он хотел написать о нём статью? Да, он определенно написал бы её. «Длинный фонарный столб пожирает людей, стоящих возле него. СЕНСАЦИЯ!» – он бы обрел популярность. Такие статьи обычно часто читаются.
Под фонарным столбом, где обычно должен был появится свет, что-то стояло. Пожирает людей, стоящих возле него!
Свет, падающий из окон домов слева от фонарного столба предоставил возможность Остину увидеть ещё кое-что от темного силуэта, находившегося в нескольких метров от него. Он вдруг вспомнил, когда маленьким прогуливался с отцом по темной аллее, в конце которой стоял мужчина, курящий сигарету и разговаривавший сам с собой. Длинный, черный силуэт заставил маленького Остина бояться, и тот, дернув отца за рукав, оповестил его в свои тревоги, на что его отец ответил, – Остин, там находится маленькое, молодое деревце, а то, что ты назвал речью – это вой ветра. Такое бывает.
Остин посмотрел на длинные, загорелые ножки, видневшиеся благодаря отблеску света, отходившего от домов, и подумал: – Такое бывает. Всё напоминало ему о той темной аллее. Лишь вой ветра заменяло слово, появившиеся в голове Остина. ЖГШЛХАЙЗА. ЖГШЛХАЙЗА! ЖГШЛХАЙЗА!
Существо, издававшее эти звуки, делало их ещё более омерзительными и гадкими. Страшными, обведенные жирной, красной линией. Что-то