– Ой, страсти какие!
– В котел родителей?
– А что? Людоедов сейчас полно, а театралов не осталось. Для культурного человека главное – не мозг, а воображение, – Кеклус назидательно постучал пальцем по лбу.
Разгорелся спор. Кеклусу пришлось туго с напиравшими на него дамами:
– По-твоему, тот, кто ходит в театр – уже изначально – не живодер?
– Тупица! Не тот, кто ходит в театр, а тот, кто его любит и ценит. И не обязательно один театр. А каждую малюсенькую крупинку потерянную цивилизацией.
– Как мы эту красоту сохраним?
– Не мы – так другие утащат.
– Не утащат, – сказал Кеклус. – Откроем заново театр. Люди соскучились по красоте. Не век же нам под землей сидеть! Вспомним, что мы люди все-таки, а не падальщики.
– Нет, мы не падальщики, у них другой прайд.
– Да, падальщики опасные.
– Я тоже не советую в ту сторону заходить.
– Так вот, – продолжал Кеклус, – мало кто помнит, что когда-то Мегаград, страшный и ужасный назывался по-другому.
– По другому? И как же?
– Это имя вам сейчас ни о чем не говорит. Но я родился в городе, где никто никаких манзов не знал, и площадь отступников называлась площадью Цветов.
– Правильно, давайте вспомним себя, вспомним, что мы не черви земные все-таки, а представители высокой культуры.
– Но почему мы, никому не нужные и безвременно состарившиеся, выброшены за пределы цивилизации?
– Да, почему нас выбросили на помойку?
– Потому вернаки признали нашу культуру обнаженного тела. А нас всех развратниками, нудистами, геями, выродками и шлюхами.
– Поэтому мы здесь?
– Всего лишь за традиции?
– Зато мы живем по своим правилам.
– И молодежи вспомнить бы не мешало, что в Мегаграде они числятся ворами и проститутками.
– Ты о нас? Какие мы проститутки? – встрепенулись Розочка и Ночной Мотылек.
– Вся наша вина в том, что пролетели до замужества. Родители выгнали с глаз долой от позора.
– А если подумать? Проститутки не мы, а те, кто продан за браслеты в гаремы.
– О жизни в Мегаграде ходят страшные слухи.
– Это не слухи. Это правда.
– Читали в новостях? Подумать только! На прошлой неделе шестилетняя муззия скончалась в постели восьмидесятилетнего урода. Он купил ее за горсть поддельных бриллиантов!
– Вот в чем дело, сами добропорядочные муззии – на деле дешевки и проститутки.
– Эх, пусть говорят, что мы шлюхи, зато познали в жизни много радостей и много настоящих мужчин! – вздохнула старушка Эли.
– Да, да! Таких, как наши мальчики, нигде не найти!
– Наши воины!
– Посмотрите на них!
с Розочкой