Пять дюймов. Наталья Юрьевна Баранова

дет к кассе.

      –А вы не видели тут птичку?

      Кассир недоуменно вскидывает брови. Посетители кафе удивленно оглядываются – не сумасшедшая ли? Женщина выглядит странновато, но не более. Черные брюки, широкая мужская рубашка, каре с проседью, витые очки на носу и громоздкий рюкзак. Мало-помалу все проясняется:

      –У меня была такая птичка, серебряная, на подносе стояла. А девушка так тихо поднос унесла, я и не заметила. Наверное, выкинула случайно. Вы мусор еще не выносили?

      В кафе начинается тихая суета. Вызывают из подсобки девочку-уборщицу, она, хлопая раскосыми глазами, тычет пальцем в сторону стойки, где прячется мусорный пакет, мол, поднос забрала – затем я и здесь, чтоб подносы забирать, мусор выкинула, куда следует, а поднос протерла и в стопку положила, птицу не видала. После небольшого консилиума с кассиром и менеджером кафе постановили: мешок вытащить и распотрошить. Для спокойствия других посетителей – сделать это в подсобке. Огромный, многолитровый мусорный пакет с трудом вытаскивают и, как огромную черную рыбу, за хвост уносят.

      Птичница не находит себе места – то сядет, то встанет, то, охая и причитая, снова шарит по карманам брюк и недрам рюкзака – вдруг где-то там прячется ее любимица? Но нет, улетела птичка. Спустя минут десять выходит девочка-уборщица, что-то несет в руке и разжимает перед женщиной кулачок.

      –Вот она! Вот она, моя птичка! Спасибо! – плещет руками женщина. В птичью историю вовлечены уже все, кто сидит вокруг – радостно улыбаются, все хорошо, что хорошо кончается.

      –Что это за птичка у вас такая? Просто фигурка? – спрашиваю я.

      –Да, серебряная фигурка. На самом деле, это не просто птичка – это копия афинской голубки. Мне ее сегодня студентка подарила, после защиты диплома. И так она мне понравилась, что я ее рядом поставила и любовалась. Недалеко отсюда, через улицу, возвышается здание университета.

      Зонт

      Утром, уже выбегая из дома, схватила зонт. Весь день носила в руках. Пригодился на пять минут. Все-таки зонт – самый несчастный предмет любого гардероба.

      Его никто не любит, он всегда некстати, его никогда не хочется брать с собой – а вдруг повезёт, вдруг успею, добегу, если что, или пережду. Он – значит, погода плохая, и дождь либо обещан в прогнозе, либо уже накрапывает или хлещет во всю небесную силу, смывая утренние укладки, тушь с ресниц, глянец с начищенных ботинок. Зонт первым из всех вещей оставляют на заднем сиденье такси, в гардеробе, в кафе, в любом месте, где можно выпустить его из рук.

      Эта печальная судьба достаётся всем зонтам вне зависимости от их расцветки или размеров. Элегантные тёмные зонты-трости, словно шпаги, стараются задеть побольше прохожих. Цветастые автоматические зонты висят на запястьях гирями или распирают бока сумок, нарушая их правильную форму. Украшенные узором из туфелек и губных помад крошечные зонтики, что в сложенном состоянии занимают не больше места, чем футляр для очков, в самый ответственный момент раздражают своей кукольностью и хлипкостью.