Из живота полезла рвота, но Босой сдержался. Инстинкт самосохранения оказался сильнее. Показывать слабость в таком деле равносильно подписанному смертному приговору. Завтра напоят палёным спиртом и придушат. Побоятся, что сдаст в «мусарню». Выбора не было. От этой безысходности Босой качнул нахлынувшую откуда-то из глубины души злобу и с диким криком набросился на первое попавшееся под руку женское тело. Молодое. Он несколько раз с размаху ударил монтировкой по удивительно мягкой плоти и совсем обезумел от этой мягкости и податливости. Кровь тёмными каплями брызгала в его лицо. От каждой капли чужой крови он вздрагивал, и волна страха накрывала его с головой. Босой одной рукой лихорадочно вытирал с лица кровь, а второй машинально наносил удары. Он уже не видел, куда бил окровавленной монтировкой. Этот процесс, казалось, не закончится никогда… Однако всему приходит конец. Подельники оттащили его за руки от тела и, вырвав из руки монтировку, бросились вон из квартиры. Босой побежал за ними, закрыв глаза, натыкаясь на все углы, что попадались ему навстречу. Практически на автомате. Как добрался до дома, он не помнит до сих пор.
Удивительно, но их не нашли. Прошёл год. Этот год для Босого запомнится на всю оставшуюся жизнь. Он прошёл в страхе. Босой не жил. Босой существовал. Страх заливал спиртным. Бродил пьяным по городку, шарахаясь от каждой милицейской машины, от каждого проходящего мимо милиционера. Если он не был пьяным, то у него начинались видения. Он не мог работать. Он не мог отдыхать. Каждую минуту ему чудились глухие удары монтировки по мягкому женскому телу. И ещё кровь. Кровь хлестала по лицу. Босой вытирал ее обеими руками, но вытереть до конца не мог. Липкая, она плёнкой покрывала щёки и шею. Дико озираясь по сторонам, Босой принимался раздеваться и с отвращением разрывать одежду на клочки. Однажды ему надоело бояться. Он одним глотком опустошил поллитровую бутылку водки и, не закусывая, махнув рукой, с криком: «Будь, что будет!» пошел в отделение милиции и сдался. Явка с повинной. Всё рассказал. В мельчайших подробностях. Что удивительно: после того, как следователь поставил точку в протоколе допроса, с его души будто свалился огромный камень. С тех пор видения его не посещали. Босому срок дали меньше всех. Всего-то четырнадцать лет. Суд прошёл при пустом зале. Эка невидаль – двух женщин убили. Со стороны потерпевших на суде сидела одинокая женщина, три студента да две случайно забредшие от любопытства тётки. К Босому на суд никто