Выходил к доске ты, точно к эшафоту,
и звучал звонок спасительный до срока.
Я сейчас один, жена ушла к соседям:
смотрят вместе "Поединок" с Соловьёвым.
Ни Америки, ни северных осетий —
только ветер, как в предгориях Айовы.
Кликну мышкой – вот и всё, уже готово.
Наш четвёртый с классной строгой, Октябриной.
Два плаката фоном в будничной столовой.
Чёрно-белый цвет, а кажется карминным…
Крайним слева, Славка Деллинг из Поволжья.
Он в Германии, владеет бакалеей.
Взял девчонку в жёны, сорок лет моложе,
в ус не дует, ностальгией не болеет.
Ностальгия, Зяма, странная забава
для людей, которым выпало родиться
в этой проклятой империи, и право,
раем тут сегодня служит заграница.
Ты живёшь, пускай, в заштатном городишке,
но свободен от боязни, как болезни;
не империей – семьёй своей гордишься —
для истории семейной интересный.
Стары стали, Зяма, многого не помним,
а о многом вспоминать и неохота.
Разве что мелькнёт какой-нибудь топоним
из прошедшего, как огонёк киота.
Едем с ярмарки. Ход жизни не поправить.
На слюде окна вода торит бороздки.
То ли время убивает нашу память,
то ль – серьёзные до одури берёзки.
Не вернуться, так сгинуть
Деревянные грелки до срока рассыпались в прах
и остались в руках грифы скрипок, что шеи нерях:
то ль обмылки ловить, то ль обломки искать на погостах
средь неясных теней и страны миражей,
где количество лет – лишь довесок к числу этажей,
проштампованных ГОСТом…
Не вернуться, так сгинуть хоть "пробкою" в рыхлый бетон
иль струёй молока в мой эмалевый, белый бидон
(подвезли в шесть утра, я последним успел на раздачу);
за овальным столом ни толкнуться, ни глазом моргнуть,
но не рыцари там – белоглазая чудь
ставит бодро задачу…
Разве сторож
Полоса отчужденья лжи и зависти вашей
Станет вмиг наважденьем безысходным и страшным.
Братья станут родные вам врагами навеки.
Не прозреют слепые, не восстанут калеки.
Счастье сгинет, от моли чуда ждать не придётся.
После этих злословий только смерть остаётся.
Полоса безразличья ваших сытых желудков
Неподвластна приличьям, недоступна рассудку!
И научите с пылом, и спасёте без спроса,
В спину всадите вилы, горло вспорете просто,
И во время эфира завопите в экстазе,
Что вы лишь ради мира убиваете, мрази!
Молох
Никто не затушит свечу,
Не сядет к плечу в изголовье,
Глаза