– Да, – тихо сказал Генри.
– Том пусть бежит в поселок, предупредит. План сработает, я знаю. Добейте потом жуткую гадину.
Некоторое время спустя, Дик, обвешанный динамитом, отодвинул засов и приоткрыл ворота. Дракон похаживал на вершине ближайшего холма. В ярком свете солнца его чешуя блестела как зеркало, и казалось, было слышно свист рассекаемого длинным, ужасным хвостом воздуха.
– Мне было приятно было быть знакомым с вами, парни, – сказал Дик.
– И мне было честью дружить с тобой, – ответил Генри.
– И мне, – сказал Том. Он больше не боялся.
– И мне, и мне, и мне, – раненые поднимались, чтобы пожать ему руку.
Дик кивнул всем и, выйдя за ворота, очень быстро побежал в сторону холма. Генри задвинул засов, вытер глаза и, подняв к плечу ружье, прицелился.
Часть 2
Нет, ну, ты че? Серьезно, что ли?
Обвязался каким-то взрывчатым веществом и бежишь к деревянному строению, от которого на всю округу воняет какой-то горючей жидкостью! А я, значит, как дурак – за тобой, и там поджарюсь?! Ну и ну! Р-р-р-р-не-Ув, какие тупые существа! Надоела мне эта игра.
– Стоп программа, – сказал я компьютеру, – дверь.
Позади меня открылась дверь на 4-ый уровень звездолета, я вышел с галопалубы, дверь закрылась.
– Сохранить и продолжить программу, – приказал я компьютеру.
Компьютер звездолета, живущий на бесконечной космической энергии Дит, мог поддерживать жизнь миллиона-другого таких миров. Да ему и самому, поди, было не скучно с ними во время долгих перелетов.
А я больше к ним ни за что! Пусть живут, как хотят.
– Никогда, никогда, никогда, – напевал я в душе, отчищая любимой щеточкой хвост от комьев грязи из дурацкого мира.
Нет, ну это ж надо! Себя хотел убить! Они что, не признают разума ни в ком, кроме себя?
А я думал, будет весело побегать за ними по лесу…
Ой, да ладно, Змей с ними.
Сегодня вечером на большой галопалубе вечеринка с танцами. Р-р-р-па-па-па-пам, ти-ри-ти-ла, р-р-р-па-па-па-пам.
Маньяк
Дубрава проснулась поздно ночью от дурного сна и плохой мысли. Чужой плохой мысли. Захотелось встать и закрыть окно на улицу, но страшно было разбудить бабулю. У бабули – чуткий сон, если разбудить, потом до утра не уснет. А неизвестно, может, чужие мысли и приснились. Кроме того, открытое окно – дверь для кота. Кот тоже был старый, как и бабуля. Тоже страдал, иногда, бессонницей и любил ходить на улицу и домой, туда-сюда, всю ночь.
С котом Дубрава знакома всю жизнь. С роду. А сейчас ей – 11 лет, а коту – 78 по человечьим меркам. И, как человек, любил он повспоминать прошлое, и порассказать на тему: «А вот раньше было дело…»
Легли вчера рано, засыпали под сумасшедший стрекот кузнечиков, ничто не предвещало никаких гостей. Но кто-то шел сюда, в стоящий на отшибе