Почему она так со мной? Еще недавно мы были очень дружны. Ходили на теннис в Нескучный сад, пили водку в кафе-студии Артемия Лебедева, кричали в спальных районах Котельников, как мы «любим» всех, бродили до полуночи, обсуждая ее двухголового парня из интеллигентных кругов.
– Ты странный.
– Нет.
– Странный!
– Не-а.
– Если я говорю, что ты странный, значит, ты странный и вообще всем странным людям, кажется, что они нормальны.
– Я нормален.
– У нормальных все по-другому. Они сейчас не здесь и не этим занимаются.
– Где? Чем занимаются?
– Не этим.
– Чем же?
– В кино сидят. Или книгу покупают. Комиксы рисуют. Суп вторую тарелку наливают. Они занимаются нормальными делами.
– Я тоже в кино бываю. И книги едва ли не каждый месяц покупаю. С чего ты решила, что я вторую тарелку супа не захочу?
– В кино ты пропускаешь половину фильма, разглядывая соседа, Книги у тебя тоже не на русском. Скажи мне, кто читает пособие по ловле рыбы, если ты и не собираешься этим заниматься. Суп ты, конечно, захочешь, только накрошишь туда хлеба и сметаны три столовых ложки…
Она любила меня анализировать. Я ненавидел, когда меня распекали перед классом или однажды в Синтоне – на горячем стуле. «Он как растение, которому всегда нужно солнце», «С ним невозможно разговаривать. Он оправдывается». «Он странный, только не как все».
– Сколько тебе?
– За тридцать.
– Почему когда тебе 32, 33, 34, 39, вы все говорите, что вам за тридцать?
– Хорошо, мне еще нет сорока.
Мы были не похожи, но разве должны быть похожи друзья? Есть же что-то одно, что нас собирает в этом месте, заставляет нажимать на требовательное «позвонить» на трубке. Умение слушать или говорить захлебываясь от слюны. Желание не есть одному или вспомнить школу, не прибегая к альбомам и звонку родителям. Есть же вещи, которые как со шведского стола, хоть что-то из всего ассортимента подходит нам обоим. Непременно. Одно кафе, одни темы, хотя нет, в этом у нас полная противоположность… тогда… да ладно, и если даже только кафе объединяет, разве этого мало? Кафе – это целая вселенная для нас. Там мы точно можем забыть или вспомнить. Или еще что-то про кого-то. Про себя, конечно. Мне уже много, позади детство, розовые мысли и желание ходить распахнутым при 30 ниже нуля. Мы как все, и в то же время другие. Как пары, что говорят одновременно, спешащие к метро, летящие по бульвару или думающие, что только им трудно дышать этим воздухом. Мы герои из «Посвящается Стеле», где умирающая девушка ходит хвостом за неудачным художником. Он алкоголик или просто не талант, но факт, что его жизнь бродячая и завтра он не знает, где будет ночевать и на что купить