– Давай я ее позову, – предлагаю я и шагаю по узкому коридору нашей квартиры. Стучу в вибрирующую от громкой музыки дверь и с любезного разрешения дочери просовываю голову в ее комнату. Сообщаю, что пора ужинать. Зои отвечает, что сейчас придет. Дочка лежит на кровати с балдахином и что-то строчит в желтой тетради – той самой, вся обложка которой оклеена вырезанными из журналов фотографиями кумиров подростков. Как только вхожу, Зои поспешно захлопывает тетрадь и тянется за небрежно отброшенными в сторону обучающими карточками по социологии.
Про вегетарианское мясо не упоминаю. Направляюсь в нашу с Хайди спальню, чтобы переодеться в домашнее. На ходу начинаю ослаблять галстук и едва не спотыкаюсь о кошку.
Вскоре все мы сидим за кухонным столом, и опять Хайди спрашивает, как у меня дела.
– Хорошо, – отвечаю я. – А у тебя?
– Терпеть не могу фасоль, – объявляет Зои, зачерпнув ложкой чили и тут же брезгливо роняя обратно в тарелку.
Звук телевизора в гостиной приглушен, и все же взгляды наши невольно устремляются к нему. Стараемся прочитать вечерние новости по губам диктора. Зои небрежно разваливается на стуле и отказывается есть. Дочка – вылитая Хайди. То же круглое лицо, вьющиеся волосы и карие глаза. Не говоря уже о губках бантиком и россыпи веснушек на вздернутом носике. Похожи как две капли воды.
– Что нового? – спрашивает Хайди.
Едва удерживаюсь, чтобы не состроить гримасу. Самому говорить о работе не хочется, а истории Хайди про беженцев из Судана, старающихся получить политическое убежище, и взрослых людей, не умеющих читать, сильно портят настроение. Лучше уж посидеть молча, глядя на экран телевизора и пытаясь угадать, что говорит диктор.
Однако послушно рассказываю Хайди, как разговаривал по телефону с клиентом, желающим собрать полную информацию об объекте инвестирования, как составлял договор купли-продажи, как вынужден был в три часа ночи беседовать по конференц-связи с клиентом из Гонконга. Потихоньку выскользнул из спальни и прокрался в кабинет, а закончив разговор, принял душ и отправился на работу. Хайди и Зои еще видели десятый сон.
– Завтра утром еду в Сан-Франциско, – напоминаю я.
Хайди кивает:
– Помню. Надолго?
– На один день.
Потом спрашиваю, как дела у нее, и жена рассказывает про молодого человека, иммигрировавшего из Индии в США полтора месяца назад. Он жил в трущобах Мумбай.
– В Дхарави. Это одни из самых огромных трущоб в мире, – объясняет Хайди. – Представляешь, зарабатывал меньше двух американских долларов в день.
Потом принимается рассказывать, как там обстоит дело с туалетами. Оказывается, их мало, и расположены они далеко друг от друга. Чтобы не стоять в очередях, большинство местных жителей попросту ходят в речку.
Молодого человека зовут Аакар, и Хайди помогает ему освоить нашу грамматику. Задача не из легких.
– Английский выучить очень сложно, – в который