На автобусе от площади Александра Невского я с детьми доехала до Дворцовой площади, где всё впечатляло своей помпезной красотой. Под очень ярко – жарким солнцем на зданиях и сооружениях «горела» лепнина петровского барокко. Дворцовая площадь в «парадно-бальной» гамме. Белоснежность ослепляла. «Александрийский столп», как его назвал А.Пушкин, гордо возвеличивался в центре. Триумфальная арка с колесницей наверху приковывала взгляд, как любая другая Триумфальная арка в любой другой столице мира, что мне довелось самой увидеть: Москва, Берлин, Париж. Дух захватывало от всего, открывшегося глазам. Однозначно, мы были в Питере, как все его называют. Город Петра готов показать нам всё своё великолепие, а мы готовы впитывать это. Дети были в восторге и в предвкушении. Посмотрю, как они сдержат свою клятву.
Родион взял на себя роль мужчины в нашей маленькой компании, что было неожиданно приятно. Получив карту в подарок от гида по Питеру, воспитанник Ейского казачьего кадетского корпуса оказался толковым штурманом. Вместе наметили маршрут.
Первой достопримечательностью был Исаакиевский собор. Своим впечатляющим и доминантным величием Исаакий мощно возвышался над всеми многочисленными туристами. Их неисчислимое количество со всех стран мира, о чём свидетельствовал разноязыкий гомон, витающий в горячем воздухе около исполина. Решили не заходить внутрь собора, так как времени было не очень много, а объектов – «этонадовидетьобязательно» предостаточно.
«Медный всадник» приветствовал всех, кто к нему приближался. Желающих сфотографироваться на фоне Петра много. Образовалась даже небольшая очередь. Мы, конечно, тоже удачно зафиксировали себя на фото.
Путь в Петропавловскую крепость лежал через реки: Малую Неву и Большую Неву. Мы медленно шли по красивейшей исторической набережной, где все здания были из давнего прошлого. Глаза радовались, а в душе у меня звучали свирели. Немного завидовала парочкам, которые уютно устроившись в объятия друг друга, безмятежно целовались или молча сидели, созерцая окружающий их мир, не замечая его. Мои грустинки были по двум причинам: рядом со мной не было моего любимого старшего сына Митяши и рядом со мной не было моего Сергея-Серёжки. Двух моих любимых мужчин. Не хочу вспоминать о младшем сыне. Устала от его жестокой глупости. Всему наступает предел. Безусловной и всепрощающей материнской любви тоже.
Родион и Вика «дурели» от возможностей и моих им вседозволенностей. Разрешила, в пределах разумного, «облазить» все памятники, что попадутся нам на пути. Скульптуры Львов невозмутимо терпели неугомонных наездников на своих спинах. «Пётр Первый», который уютно расположился на небольшом постаменте и сосредоточенно увлечён строительством корабля, снисходительно