– У тебя пять минут.
Вернувшись в спальню, Ханна втиснулась в узкие кожаные штаны и надела тяжелую кожаную куртку.
Увидев свое отражение в зеркале в полный рост, она замерла. Кто бы мог подумать, что кожаная одежда такая сексуальная.
Заперев дверь, она взяла маленький чемодан и вышла к Франческо.
– Так не годится, – сказал он, увидев ее чемодан.
– Но ты же увозишь меня на уик-энд на романтический отдых, – заметила она. – Что ты предлагаешь мне делать?
– Позволь мне уточнить: я не увожу тебя на романтический отдых.
– Это речевой оборот.
– Мы вернемся в Великобританию, когда я буду готов, – сказал он.
– В понедельник в девять утра мне надо быть на работе.
Его лицо оставалось бесстрастным.
– Мы вернемся, когда позволит мой рабочий график, а не твой.
– И сейчас я должна махнуть рукой и ответить, что не смогу поехать с тобой?
– Да.
– Не повезло тебе. Я еду. И ты постараешься, чтобы я приехала на работу вовремя.
– Ты поразительно самоуверенная.
– Я просто знаю, что ты не позволишь, чтобы больные дети страдали от недостатка врачей.
Он скривился, его взгляд ожесточился.
– Ты готова рисковать?
– Нет. – Она покачала головой и печально улыбнулась. – Я знаю, что ничем не рискую. – По крайней мере, нет никакого риска не приехать на работу вовремя. А что касается других сомнений Франческо, то Ханна знала, что риска влюбиться в него нет. Она пережила личный ад в возрасте двенадцати лет.
Они уедут только на уик-энд. А потом она вернется к своим маленьким пациентам, и все в ее жизни будет по-старому.
– Либо найти чемодан поменьше, либо сложи вещи в рюкзак.
– Одну минуту.
Она поспешила обратно в дом. В рекордно короткие сроки собрала сумку, положила туда паспорт, телефон, кошелек, чистое белье, зубную щетку и тонкое платье без рукавов.
– Это все, что ты с собой берешь? – спросил Франческо, когда она подошла к нему с сумкой.
– Ты же сказал взять багаж поменьше.
Он то ли проворчал, то ли фыркнул.
Ханна усмехнулась:
– Если ты хочешь меня оттолкнуть, то прилагай больше усилий.
Раздувая ноздри, он засунул ее сумку в боковой отсек мотоцикла и протянул ей шлем:
– Надевай!
– Надевать?..
– Сейчас же!
Франческо не понимал, как Ханна может быть такой жизнерадостной прямо с утра. По его мнению, это было противоестественно.
С большой неохотой он протянул руку, чтобы помочь ей застегнуть ремешки шлема. Ее улыбка была видна даже через затемненный козырек.
Если он добьется своего, то эта довольная улыбка сойдет с ее лица до того, как они сядут в самолет.
– Ты уже ездила на мотоцикле? – спросил он, и она покачала головой. – Обними меня и повторяй мои движения, прижимайся ко мне на поворотах.
Удостоверившись, что Ханна надежно закреплена на сиденье, Франческо тронулся с места.
Франческо