И вообще, Славку она правильно два года назад оприходовала. Нормально получилось, чувствительно. Это неплохо, когда ты, а не тебя. А как он потом горд был, как важен. До боли было восхитительно смотреть на мужскую глупость. «Ты, Лямин, забудь истекшую жизненную подробность», – за такие слова можно пожертвовать. Как корчился, как сладко и мучительно было смотреть на погибающего человека. Оправился, надо отдать должное, даже по чушке залепил разок. Как взрослый – это ли не чудо. Еще раз уступила по случаю. И обратно – отвали. Доставал, понятно, пришлось брату сказать. Миха кулаком тому сопатку курносил, суровым тоном вразумлял… А нефиг!.. Нда, в школу идти, трусы протирать – на кой. Ну да так устроено.
В комнате находились: родители Даши, чуть сивый, худой, стильно одетый и суетливый дядя Женя, противоположный Олег Иванович, Даша и Юля. Стол был уставлен. Мама Тоня мельтешила в кухню и обратно, меняя блюда и посуду. Традиционно вел посиделку дядя Женя:
– Бизнес, политика – это организация, по гамбургскому счету, спекуляция. Даже писательство… Музыка, ну, может, еще поэзия – вот творчество. Ибо они телесны, бездумны. Полагаю, тебе это трудно понять. По крайней мере, мне. Это я для вящей убедительности.
Обращался к Даше, а говорил, вне сомненья, папе Юре. Потому добавлял:
– Проблема в свободе, а сие мечта и выбор. Выбор именно предопределен умением мечтать. Но не каждый разберет разницу между мечтой и целью. Отсюда возникает феномен овладения. Власть. Музыка – то из вещей, что решает проблему, ибо только здесь можно создавать, а не выбирать.
Дядя Женя стоял подле открытой двери на балкон, курил в нее трубку, излагал:
– На живот я рэпистую трескотню не приемлю, но разумением снисхожу. Я, Дашка,