– А что с Примадонной? – поинтересовался я.
Я не слышал об этой даме с тех пор, как оставил филфак, а между тем она сыграла для этого решения не последнюю роль[4]. Мне стало любопытно. Зовут Примадонну Ада Львовна Миллер, она профессор, преподает современный русский язык.
– Абсурд в том, что наши отношения полностью прерваны, – пьяно вздохнула Юля и заерзала на стуле.
– Поругались, что ли?
– Нет-нет, мы не ругались. Просто Ада Львовна больше не имела возможностей сделать что-то для меня. Не имея на кафедре ни мамы-профессора, ни папы-доцента, ни лишних денежек, остаться там у меня не было никаких шансов. Ну, размотать клубок я решила за один день – кинула все и пошла на собеседование на место секретаря-референта сюда, в юридический отдел. Не знаю, как меня взяли… конкурс немереный. Но так сложились звезды. Теперь я веду текущую документацию по судам, перевожу с английского, но больше всего, конечно, организую день Владислава Юрьевича. Это такой человек… Ты не представляешь! Пожалуй, самый лучший юрист в нашем городе…
Юля устремила мечтательный взгляд на своего шефа, который в этот момент как раз старательно делал вид, что не замечает подошедшего к нему сбоку начальника IT-отдела, того самого, что безуспешно ждал утром в приемной. Встретив Юлин влюбленный взгляд, Селиверстов заулыбался:
– Юля, потанцевать не хотите? – Он подорвался было со стула, но айтишник перегородил ему дорогу, зажав между столом и сидящей сбоку девицей. Сейчас айтишник Дмитрий был одет в обычный костюм и оказался несравненно проворнее.
– Дмитрий, давайте после поговорим! – гаерствовал Селиверстов. – Видите, я даму на танец пригласил. Неудобно.
– Неудобно? – взвился айтишник. – Значит, вот на этих клоунов у нас деньги есть, Владислав Юрьевич? Это вам удобно, а на новую серверную нет? Новая серверная – неудобно? – закричал парень, умудрившись перекричать даже Курчатова.
Произошла возня: парень махал руками, Селиверстов что-то отвечал, хлопал айтишника по плечу, но в конце концов я расслышал что-то вроде: «так нельзя работать», после чего Дмитрий резко развернулся и вышел из зала.
Оглянувшись, я обнаружил, что Юля стоит, положив руки на спинку стула, но Селиверстов больше не обращал на нее внимания. Он плюхнулся на свое место и залпом опрокинул стопку водки.
– Пошли потанцуем, – предложила мне Юля, краем глаза все еще косясь на своего начальника, который теперь объяснял что-то сидящей рядом Виктории.
– Я не танцую, извини, – пробормотал я, но ей уже не сиделось.
Она выпила свой бокал залпом и с преувеличенной веселостью воскликнула:
– Тогда проводи меня к бару. Хочу какой-нибудь коктейль.
Пришлось подорваться. Несмотря на дискотечные вспышки света, все равно было заметно, что походка «пупса» стала вихляющей и неточной: