– Что же, и женюсь, женюсь. Ведь ты не хочешь быть моей женой, так я женюсь на Долгоруковой.
– Смотри, не вышло бы с твоей невестой Долгоруковой то же, что и с Марьей Меншиковой.
– Этого никогда не может быть. Долгоруковы мне преданы, особенно же князь Иван.
– Ох уж этот мне князек! Совсем тебя испортил он! И не я одна так думаю, а многие.
– Так все вы ошибаетесь, все! Князь Иван – мой искренний и преданный друг! Он желает мне добра и счастья, и ничто не заставит меня изменить к нему свои отношения! – громко проговорил император-отрок и, не сказав более ни слова, быстро вышел.
Коронация императора-отрока отличалась особою торжественностью и блеском. Торжества длились несколько дней подряд и сопровождались придворными великолепными балами, угощениями для народа, а также роскошными фейерверками и иллюминацией.
В дни коронации Петр наградил своих приближенных: князья Долгоруковы были назначены членами верховного тайного совета, а царский любимец Иван Долгоруков – обер-камергером.
Хитрый дипломат Андрей Иванович Остерман по-прежнему пользовался расположением и доверием юного государя, но никак не мог приохотить его к занятию науками.
С переездом двора в Москву в 1728 году, как говорит историк, «потехи» Петра II окончательно взяли верх над учеными и серьезными занятиями. Ребенок-император предался всецело увеселениям и в особенности охоте. Но на этот раз виновником его рассеянной жизни был уже не Иван Алексеевич, а отец фаворита Алексей Григорьевич Долгоруков, задавшийся целью непременно обвенчать Петра II с своею дочерью, княжною Екатериной.
На семейном совете Долгоруковы решили помогать Алексею Григорьевичу в осуществлении этого плана, и только один Иван Долгоруков высказался против этого.
– Что ты, отец, задумал?.. Наша Катя – вовсе не подходящая невеста государю, – возразил он отцу.
– Не подходящая, ты говоришь? А дозволь узнать чем?
– А тем, во-первых, что она старше государя, а во-вторых, нрав у нее крутой, капризный.
– Ты говоришь так потому, что не любишь Катю и не желаешь ей счастья, но все-таки она будет царицею.
– Едва ли!
– А я говорю: будет, будет… Или ты пойдешь против меня, отца?
– Не против тебя, батюшка, я пойду, а против неправды. Наш государь одной неправдой окружен. Впрочем, делайте как хотите, мешать я вам не буду. Мне с вами не справиться: вас много, я один, – с тяжелым вздохом проговорил князь Иван.
– Завтра государь отправляется на охоту в наши заповедные леса и обещал посетить наши Горенки… Ты поедешь ли? – спросил у