Я до сих пор не знаю, почему оберст позволил мне убежать. Возможно, его контузило взрывом, или, может, он опасался в полную силу демонстрировать свою власть надо мной, ведь это могло навести на мысль о его причастности к смерти Старика. Но все же я подозреваю, что убежал тогда лишь потому, что это было на руку оберсту…
Сол умолк. Огонь в камине погас, и они сидели почти в полной темноте. В последние полчаса исповеди голос его охрип, он говорил уже шепотом.
– Вы очень устали, – сказала Натали.
Сол не стал этого отрицать. Он не спал две ночи – с того самого момента, когда в воскресенье утром увидел в газетах фотографию Уильяма Бордена.
– Но ведь это еще не конец? – спросила Натали. – Это как-то связано с людьми, которые убили моего отца, так?
Он кивнул.
Натали вышла из комнаты, затем вернулась через минуту с одеялом, простынями и большой подушкой.
– Уже поздно. Ночуйте здесь, – предложила она. – Мы закончим утром. Я приготовлю завтрак.
– У меня есть комната в мотеле, – хрипло произнес Сол. При мысли о том, что сейчас придется ехать куда-то, ему захотелось закрыть глаза и уснуть прямо там, где он сидел.
– Я прошу вас остаться, – серьезно сказала Натали. – Мне очень хочется… Нет, я просто должна услышать конец вашего рассказа. – Она помолчала и добавила: – И потом, я не хочу сегодня ночевать одна в доме.
Сол кивнул.
– Вот и хорошо, – обрадовалась девушка. – В шкафчике в ванной есть новая зубная щетка. Если хотите, я могу достать чистую пижамную пару отца…
– Спасибо. Я обойдусь.
– Тогда до завтра. – Натали направилась к двери, но на пороге остановилась. – Сол… – Она помолчала, потирая руки выше локтя. – Все это… все, что вы мне рассказали, правда?
– Да.
– И ваш оберст был здесь, в Чарлстоне, на прошлой неделе? Он один из тех, кто виноват в смерти моего отца?
– Думаю, да.
Натали кивнула, хотела еще что-то сказать, потом слегка закусила губу.
– Спокойной ночи, Сол.
– Спокойной ночи, Натали.
Несмотря на страшную усталость, Сол Ласки некоторое время лежал без сна, глядя, как прямоугольники света от автомобильных фар блуждают по фотографиям на стене. Он старался думать о приятных вещах – о золотистом свете, играющем на ветвях ив у ручья, или о белых маргаритках в поле на ферме дяди, где он бегал еще мальчиком. Но когда он наконец заснул, ему приснился жаркий июньский день, братишка Йозеф, который идет за ним к шапито по чудной лужайке, откуда ярко раскрашенные цирковые фургоны увозят толпы смеющихся детей к ожидающему их рву.
Глава 7
Поначалу шерифа Джентри забавляло то, что за ним следят. Насколько он мог помнить, за ним никто никогда не следил. Сам же он достаточно много времени проводил